Слово месяца: квадробер

«Надевай на голову голову животного, выходи в костюме голого животного», – была такая песня у позабытой нынче, но некогда популярной в хипстерских кругах красноярской группы «Лемондей» в наивном 2009 году. Неизвестно, связано ли это как-то напрямую с песней, но примерно в то же время в одном в высшей степени интеллектуальном московском издании музыкальными корреспондентами служили люди, которые называли себя Лошадью и Курицей и натурально посещали мероприятия, нацепив на голову соответствующие конструкции. Собственно, тогда же и возникло явление квадробики, то есть спортивного перемещения на четвереньках с целью имитации животных. В 2008-м японец Кеничи Ито по прозвищу Человек-обезьяна побил мировой рекорд в беге на сто метров на четырех конечностях. Однако с годами из сугубо спортивной причуды квадробика перешла в более, так сказать, экзистенциальное измерение, став популярной в среде детей субкультурой и угрожая юному поколению почти что расчеловечиванием. Квадроберы при этом отличаются от других схожих видов помешательства на животных (будь то фурри или териантропы). Все сложно.

Всякое общественное явление можно считать окончательно оформленным и состоявшимся при соблюдении двух условий: оно должно привлечь соответствующее внимание властей и про него должен написать Пелевин. С квадробикой это уже случилось: субкультуру хотят запретить на законодательном уровне (по крайней мере, в России), а в новом пелевинском романе, который выйдет 3 октября, есть сцена, где лирический герой-писатель прибивает к стене все двадцать пять своих романов, натирает их луком и колбасой, потом надевает поводок на свою голую любовницу – литературного критика – и заставляет облаивать книжки.

Но оставим эти фантазии на совести автора и пройдемся немного по истории вопроса. Те или иные элементы квадробики, прежде чем оформиться в нынешнюю патологическую забаву, встречались везде и всюду. Так, древнекитайский врач Хуа То две тысячи лет назад придумал гимнастику «Игры пяти зверей», в рамках которой человек последовательно притворялся медведем, тигром, оленем, обезьяной (привет Кеничи Ито) и птицей. Вспомним распространенный трюк ретейлеров, когда по улицам ходили продавцы в меховых костюмах коровы или крокодила (см. на эту тему казахстанский фильм «Сказ о розовом зайце»). Несомненным квадробером можно считать, например, Игги Попа, который иногда выступал с конским хвостом, притороченным сзади к джинсам, ну а уж песня «I wanna be your dog» в пояснениях не нуждается.

А впрочем, Игги в этой логике был всего лишь плагиатором, если принять во внимание написанное в 1915 году стихотворение Владимира Маяковского «Вот так я сделался собакой». Советская культура вообще была пронизана соответствующими образами в диапазоне от мультипликационного Маугли до кинематографического Ихтиандра. Отдельного внимания в этой связи заслуживает жутковатая запись 1960 года, на которой патриарх ювенильной литературы Корней Чуковский буквально принуждает детей изображать животных.

Как бы там ни было, пусть о потенциальной опасности квадробики для личности ребенка рассуждают психологи, юристы, а также спортивные травматологи, а мы в этой связи отметим лишь одно забавное несоответствие идеологического свойства. Против квадробинга, в частности, активно выступают консервативные мыслители-традиционалисты, усматривая в нем очередную форму постгуманизма – мол, современный человек уже научился менять пол, а теперь и вовсе готов отказаться от людского обличья. Но это как посмотреть – ведь в квадробике в той же степени можно заподозрить возвращение к древним архаическим и глубоко традиционалистским пластам сознания с их анимизмом и тотемическими верованиями, и если господа консерваторы так стремятся ввергнуть человечество в пучину прошлого, им придется учитывать, что этот путь может завести чуть глубже, чем бы им хотелось. Тот факт, что у детей не осталось нормальных человеческих моделей для подражания, говорит больше о состоянии мира взрослых. И если таковых моделей в ближайшее время не возникнет, дело может не ограничиться имитацией млекопитающих и птиц – в будущем, чего доброго, стартует курс на насекомых (в сторону Босха и кафкианского «Превращения») и далее по направлению к неодушевленной природе и атмосферным явлениям. Тем более, что субкультура под названием «снежинки» (для гиперчувствительных и нетерпимых человеческих созданий) существует уже не первый год.