ШЕРСТЬ ОГНЕННОЙ МЫШИ

Этот волокнистый минерал имеет температуру плавления, близкую к температуре плавления стали, некоторые его виды выдерживают нагрев до 1500 градусов Цельсия, не меняя структуры. При этом волокна асбеста можно использовать как нити и даже изготавливать из них ткань, грубую, царапающую кожу, но зато сверхпрочную. Пока люди не узнали об опасности вдыхания асбестовой пыли, они делали из асбеста шатры, накидки, а также салфетки и скатерти, что очень удобно: вместо стирки просто кидаешь салфетку в огонь и достаешь чистой, так как вся грязь выжглась.

Древние греки и римляне хорошо знали, откуда берется и как обрабатывается асбест: его добывали и на Кипре, и в Италии; упоминания об этом материале, вполне реалистичные,
мы найдем и у ПлинияiПлиний Старший (23–79 год н.э.) – римский писатель-энциклопедист. и у СтрабонаiСтрабон (64 г. до н. э. – 24 г. н. э.) – римский историк и географ.. Но через тысячу лет после Плиния и европейские, и азиатские авторы уже пишут об асбесте совершенные сказки.

Мировая промышленность в Средние века находится в упадке, тот же асбест уже не добывается массово, его привозят как диковинку в подарок правителям. Так, Ал-Бируни пишет в "Минералогии": "...Устазу Хормузу, начальнику войска Кирмана, доставили ...белую шустага, и когда она загрязнялась, ее помещали в огонь, и огонь пожирал грязь..."iАл-Бируни (973–1048) – персидский ученый-энциклопедист. Но Ал-Бируни хотя бы знал, что его "шустага" – это минерал. А вот что рассказывает об асбестовых тканях Рашид ибн Аз-Зубар в своей "Книге сокровищ и даров": "Обнаружены были платки из пуха с тела феникса, а это птица, из пуха с тела которой ткут платки, которые не сгорают в огне. Длина их девять пядей, и были они в числе проданного из хранилищ дворца. Купили их по дешевой цене какие-то странствующие купцы и требовали их еще, но предложить более было нечего"iРашид ибн Аз-Зубар (приблизительно 11 в.) – египетский чиновник и судья.. Неизвестный автор знаменитой "Аджа'иб ад-Дунйа" – "Книги чудес", текста 13 в., тоже восхищается этой диковинкой: "В Мекке я видел четыре шапки из перьев саламандры. Когда шапка становилась грязной, ее бросали в огонь, и она выходила из огня чистой". И далеко не только среди арабов асбест оброс такой потрясающей мифологией.

Вот что пишут о нем, например, китайцы: "В горах есть блуждающие огни, возникающие весной и летом и исчезающие на осень и зиму. Зверьки рождаются в огне. Они очень большие. Их шерсть, а также кора растений могут быть использованы для изготовления тканей. Когда (такая ткань) загрязнится, то ее обжигают и она становится чистой. Ткань называется хохуань"iТанские хроники.

А японская сказка о старике Такэтори и красавице Кагуя-химэ так ярко описывает "ткань огненной мыши", что трудно удержаться, чтобы не процитировать большой отрывок из этого древнего повествования:

"Не водой очищали ткань из шерсти огненной мыши, а жарким пламенем, и она выходила из огня еще прекраснее прежнего. Дорого было чудесное свойство этого наряда, но еще дороже его красота!

– Какое великолепие! Понимаю теперь, почему Кагуя-химэ так хотелось получить эту одежду, – в восхищении воскликнул Абэ-но Мимурадзи.

Он снова уложил драгоценный убор в ларчик, привязал к ларчику цветущую ветку дерева, а сам роскошно нарядился, думая, что уж непременно проведет эту ночь в доме Кагуя-химэ.

И сочинил для нее такую песню:

Абэ-но Мимурадзи подошел к воротам дома Кагуя-химэ и остановился, ожидая, чтобы его впустили. Навстречу ему вышел старик Такэтори, принял от него чудесное одеяние и понес показать Кагуя-химэ.

– Ах, и правда прекрасный убор! Но все же не знаю, в самом ли деле он соткан из шерсти огненной мыши?

– Да что там ни говори, все равно я первым делом приглашу гостя в дом, – решил старик. – Во всем мире не видано такой прекрасной ткани. Уж поверь, что это и есть та самая одежда из шерсти огненной мыши. Нехорошо так мучить людей, – упрекнул старик девушку и пригласил Абэ-но Мимурадзи в дом.

– Ну, на этот-то раз, наверное, Кагуя-химэ согласится выйти замуж, – обрадовалась в душе старуха.

О старике и говорить нечего! Он все время печалился, что дочь одиноко живет в девушках, и очень хотел выдать ее замуж за хорошего человека, но она упорно отказывалась от замужества, а принуждать ее насильно не хотелось.

– Надо бросить в огонь эту одежду, – сказала Кагуя-химэ старику. – Если пламя ее не возьмет, я поверю, что она настоящая, и уступлю просьбам правого министра. Ты говоришь, что в целом мире не найти наряда прекраснее. Ты веришь, что он и в самом деле соткан из шерсти огненной мыши, а по мне, надо хоть один-единственный раз испытать его огнем.

– Что ж, справедливо! – согласился старик и передал слова девушки правому министру.

– Шерсти огненной мыши нет и в китайской земле, – ответил тот. – Насилу-то нашли! Какие здесь могут быть сомнения. Но если Кагуя-химэ так хочет, что ж! Бросайте в огонь!

Бросили одежду в жаркий огонь, пых! – и сгорело дотла.

– Ах, ах, подделка! Теперь вы видите сами! – с торжеством воскликнула Кагуя-химэ. А у правого министра лицо стало зеленее травы".

Впрочем, европейцы тоже давно забыли правду об асбесте. Так Марко ПолоiМарко Поло (1254–1324) — венецианский купец, дипломат, путешественник. в "Книге о разнообразии мира" развенчивает популярную среди своих соотечественников легенду: "Есть там же жила, откуда добывают саламандру. Саламандра, знайте, не зверь, как говорят, а вот это что: сказать по правде, никакой зверь, никакое животное по природе своей не может жить в огне, потому что всякое животное из четырех элементов. Люди не знали, наверное, что такое саламандра, и стали говорить, что саламандра – животное, и теперь говорят то же. Это неправда, и вот почему. Был у меня приятель, звали его Зюрфикаром, очень умный турок; три года прожил он в этой области по приказу великого хана; добывал там саламандру, сталь, онданик для великого хана. Править этой областью и добывать там саламандру великий хан отправляет всегда на три года. Приятель мой рассказал мне то дело, и я сам его видел. Когда в горе докопаются до той жилы, о которой вы слышали, наломают (из нее кусков), разотрут их, и они разметливаются как бы в шерстяные нитки. Потом их сушат, потом толкут в большой медной ступе, моют, и остаются те нитки, о которых я говорил, а землю выбрасывают как ненужную. Нитки словно шерстяные. Их прядут и ткут из них полотно; а полотно, скажу вам, как соткут его, вовсе не бело. Кладут его потом в огонь, и по малом времени становится оно бело как снег; а покажется на полотне пятнышко или оно как-нибудь запачкается, так кладут его в огонь, подержат немного, и становится оно опять бело как снег. Все, что рассказал о саламандре, то правда, а иное что рассказывают, то ложь и выдумка".