ЖЕНЩИНЫ ЭПОСА «МАНАС»

Дочь и невеста, жена и мать, во всех своих жизненных ипостасях наравне с героями-мужчинами она разделяет как счастливые моменты жизни, так и все тяготы, вдохновляя на подвиги и предостерегая от опасностей, а порой и от головокружительной самоуверенности. В образе Каныкей сознание предков видело свою святую «богоматерь», свою кочевую Мадонну, запечатлело прекрасные вечные черты женственности.

Каныкей — важный, но не единственный женский образ. Эпический мир «Манаса», в котором сказочное, житейское и историческое неразрывно переплетено, населяют и архаичные богини-матери, и волшебные девы-пери, и богатырши. Эти женские типажи олицетворяют чудесное, таинственное, сюрреалистическое начало земных событий.

К существам, символизирующим божественно-материнское начало, относятся Священная Лосиха — Ак-Марал, Священная Олениха — Ак-Бугу и Умай-эне. Примечательно, что богини Ак-Марал и Ак-Бугу еще не потеряли своего животного облика, а Умай-эне широко известна тюркским народам Центральной Азии как богиня, дарующая детей, и помощница при родах.

Зооморфные богини как таинственные силы самой матери-природы покровительствовали, спасали и оберегали героя, наделяли его физической мощью и богатырскими качествами. Особое мистическое значение придавалось вскармливанию героя-младенца божественным молоком, которое сообщало ему сверхъестественную силу.

Так, Священная Лосиха появляется в сюжете «Бегства Каныкей с младенцем Семетеем и свекровью Чыйырды в Бухару» эпоса «Семетей» сказителя С. Каралаева — в момент вынужденного скитания героини в безлюдных горных лесах, скрываясь от преследующих сводных братьев мужа, замысливших убить Семетея.

Обессиленные женщины крепко заснут под деревом, а проснувшись, не найдут ребенка. В отчаянии они бросятся искать маленького Семетея. И вдруг Каныкей увидит его припавшим к груди Священной Лосихи, голова которой увенчана золотыми рогами:

Каныкей воспринимает увиденное как знак скорого спасения и укрепляется духом. Теперь она верит, что сыну суждено вырасти богатырем, вернуться в родной Талас, отомстить врагам за смерть отца, стать во главе своего народа, то есть исполнить завещанное ему судьбой предназначение.

Образ Священной Оленихи мы встречаем в связи с жизненными перипетиями богатыря Алмамбета — китайского принца, покинувшего отца, родные земли, блуждающего одиноко в горах. На его счастье, появляется Олениха и направляет всадника в земли казахского хана Кокчё. Именно там он узнает от его жены о Манасе и по ее совету отправится к нему. Безмолвная Олениха словно вывела Алмамбета на предначертанную ему стезю — стать другом и молочным побратимом Манаса и, по существу, обрести новую родину. Эти функции Оленихи ярко сохранились и в устных иссык-кульских легендах племени бугу о своей прародительнице Белорогой Старухе,i«Ак мүйүздүү байбиче» спасшей двух сирот у реки Энесай (Енисей) и подтолкнувшей их перебраться на новые земли, к отрогам тянь-шанских гор, где они станут основателями своего рода и обретут новую родину.

Зооморфные богини, действующие в кыргызском эпосе, близки к уже очеловеченным по своему внешнему облику богиням якутских олонхо Аан Алахчын, Айыыхсыт, Иэйэхсыт, хозяйке горы Алтая из алтайского «Маадай Кара», белой старухе Хуу Иней хакасских сказаний об Алтын Арыг и других тюрко-монгольских эпосов Южной Сибири. Их всех объединяют единые функции. Они кормят будущего героя еще в его младенческом или детском возрасте своим молоком и таким образом наделяют особыми богатырскими качествами. Они открывают герою его жизненное предназначение и даруют свое благословение перед выполнением предначертаний судьбы. Однако зооморфные богини кыргызского эпоса выглядят более древними, представляя собой наиболее раннюю трактовку облика мифологических богинь-прародительниц.

Богиня Умай-эне встречается нам в эпосе в момент появления на свет Манаса во время родов его матери в варианте сказителя С. Орозбакова. Между сопротивляющимся младенцем Манасом в утробе матери и Умай-эне происходит диалог: она приказывает выходить, а младенец спрашивает о своей доле, то есть о предназначении своей судьбы, словно он не выйдет на свет, если предназначение его не устроит. Но решительная Умай-эне шлепками заставляет Манаса выбраться из утробы матери. Этот краткий диалог свидетельствует о прямой связи Умай-эне с богинями-покровительницами и прародительницами, подобными Ак Марал, Ак Бугу, хозяйке горы Алтая, Хуу Иней, Аан Алахчын.

Покровительство богинь-матерей якутских, алтайских и других эпосов выражается также и в воспитании богатыря, наречении его именем, приготовлении его доспеха, предоставлении волшебного коня, оружия. Кроме того, они напутствуют его перед походом и могут даже спасти от смерти. В «Манасе» многие из этих функций давно перешли к другим женским образам: женам и матерям героев. С течением времени сказочный мир все больше уступал реальному, но окончательно, конечно, не исчез.

К числу волшебных дев или периiбукв. «чудесная, волшебная» в «Манасе» относятся Арууке — подруга детства Каныкей и жена Алмамбета, мать Кульчоро;iС. Орозбаков Айчурёк — невеста и жена Семетея, мать Сейтека;iС. Каралаев пери, сестра Айчурёк,iС. Каралаев Карабёрк;iМ. Чокморов Накылай — невеста и жена Манаса по южным вариантам.iЧал Сыдыков, Акун Ташев К ним примыкают и полусказочные женщины «аяр» в сюжетах о богатыре Кошое.iС. Орозбаков

Эти героини имеют двойственное, земное и божественное измерение, они обладают магическими способностями, которые позволяют им оборачиваться то птицей, то рыбой, то камнем или пером; при помощи своих чудесных чар они превращают лето в зиму, поля и реки — в непроходимые болота и леса; девы-пери воскрешают к жизни погибающих от ран героев; радуют глаз своей необыкновенной красотой, погружая окружающих в восхищение.

Остановимся немного подробнее на образе Айчурёк, невесте и жене Семетея. Вроде бы она дочь ургенчского правителя, но окажется, что мнимый отец нашел ее в поле, где обычно проводят время небесные девы, и воспитал ее. Важная функция волшебных дев — умение подгонять события так, как им предначертано судьбой. Вначале Айчурёк просит разрешения и помощи у первой жены Семетея Чачыкей — позволить ей стать ему женой, но ревнивая и своенравная Чачыкей отказывается. Она прогоняет Айчурёк и всячески препятствует ее встрече с женихом. И только тогда Айчурёк прибегает к своим магическим способностям. Она превращается в белую лебедь, летает, чтобы оценить богатырей; затем обращается в пушинку, чтобы Семетей поднял необходимую для починки воинского одеяния вещь; уводит охотничью птицу у жениха, чтобы он, наконец, посватался к ней; высушивает бурные реки на подступах к Ургенчу, чтобы жених легко добрался до ее порога.

В любых национальных эпосах казахов, туркмен, узбеков и других народов невесты богатырей славятся, естественно, своей красотой. Сказители не жалеют красок в описании внешности героинь. Портреты красавиц создаются сравнениями и метафорами, эпитетами и гиперболами, описывающими лицо и фигуру, глаза и руки, щеки и волосы, шею и брови, походку и зубы на основе красок и явлений природы, растительного и животного мира, ценимых в народе объектов культуры.

У Айчурёк есть неповторимое своеобразие: в ее портрете, как и в имени (букв. «лунная уточка», «лунная красавица»), присутствуют намеки на ее мифологическое происхождение. Сказители используют тропы и обороты, которые создают впечатление яркого сияния и отраженного блеска. Сравнение ее лица с сиянием луны — образный элемент, уходящий своими поэтическими корнями в мировоззрение древних людей, соотносивших прекрасное с космологическими явлениями — солнцем, луной, звездами:

Мотив воскрешения погибшего богатыря волшебными девами широко распространен в тюрко-монгольских эпосах Южной Сибири и Алтая. В своей еще мифологической интерпретации сохранил его и кыргызский эпос «Манас». К раненому пулей Семетею, лежащему у реки, Айчурёк добирается, обернувшись лебедем, осматривает рану и, видя, что пуля слишком глубоко проникла в грудь, совершает омовение, произносит заклинание и перепрыгивает через тело богатыря. Пуля выпадает из раны, и Семетей поправляется.

Подобный способ магического исцеления встречается, к примеру, в бурятском улигереiУлигер (Улгэр) Общее название для народных сказаний у монголов и бурят. «Хаан Сэгсээ Мэргэн», в котором есть такой эпизод. Дочери божества Эсэгэ Маалан Тэнгрия, в облике кукушек, спустившиеся с небес на землю, спасают богатыря, трижды перешагивая через его тело. С помощью магических чар спасет в другой раз раненого Семетея и пери Кёкмончок, унеся его тело в неприступные скалы и на двенадцать лет превратив его в невидимого призрака-кайыпа.

Еще одна особенность волшебных дев — умение наказать проклятием человека, который нанес им обиду. «На языке у них печать» (это может быть бородавка, отметинка) — такой формулой характеризуется это качество. Однажды и Айчурёк в сердцах произнесет проклятие в адрес Семетея. Он не прислушался к ее словам остаться дома, не выезжать для совершения жертвоприношения на могиле отца. Айчурёк хватается за стремена мужа, а сидящий верхом Семетей ударяет ее плеткой. Тогда, не выдержав такой грубости, она произносит проклятие. Только мудрая Каныкей заставит невестку опомниться и забрать проклятие обратно. Со временем волшебные девы, долго живущие среди людей, ставшие матерями, теряют свои магические чары и испытывают превратности жизни, как обычные женщины.

Третий типаж женщин «Манаса» — богатырские девы. Это наиболее распространенный женский персонаж для героической фазы развития эпоса. Образы богатырских дев имеют широкое распространение в эпосах, мифах, легендах многих народов Запада и Востока, которые, по мнению В.М. Жирмунского, свидетельствуют о былом более независимом положении женщины в обществе.

В эпосе «Манас» к подобным девам мы относим Карабёрк — дочь калмакского хана Кайыпа, которая была первой женой Манаса (С. Орозбаков); деву Куялы, ставшую женой Семетея по просьбе самой Айчурёк (С. Каралаев); богатырскую деву Сайкал — дочь калмакского хана Кайыпданга, обещавшую стать женой Манаса после его смерти в загробном мире (С. Каралаев); сестра самого Манаса по имени Кардыгач; Акбермет — невеста Сейтека (С. Каралаев).

Наконец, и главная героиня Каныкей, по версии сказителя С. Каралаева, тоже до замужества была богатырской девой, дочерью бухарского правителя Темиркана. Из кыргызских богатырей первым с ней сразился Чубак, решивший захватить богатый город Бухару. Но, получив жесткий боевой отпор со стороны Каныкей, вынужден был оставить свои намерения. Именно неудачник Чубак рассказывает Манасу о непобедимой деве Каныкей, и вскоре тот решает посвататься к ней.

Общими приемами, свойственными богатырским девам тюрко-монгольского эпоса, являются переодевание в мужскую одежду, сокрытие пышных волос под шапкой или закалывание их на затылке. Вариации таких формул известны и в описании Каныкей:

В сравнении с поляницами — богатырскими девами русского героического эпоса — образ кыргызских богатырских дев усложняется. Так, поляницы присутствуют в архаических циклах о «старших богатырях» и сохраняют в себе наиболее раннюю трактовку данного типажа. Как пишет исследователь Р.С. Липец, они вступают в сражение с мужчинами-богатырями, чтобы лишь «потешиться своей силой, доказать свое боевое превосходство». В случае поражения в поединке с богатырем поляницы теряют свои богатырские качества и становятся их «завоеванными женами».

К примеру, на непомерное хвастовство Дуная своей могучей силой Настасья Микулична отвечала с достоинством: «А ничем-то ведь я не хуже тебя. Сила моя есть побольше твоей, а ухваточка моя удалее тебя».

В отличие от них богатырские девы кыргызского эпоса не тешатся, они так или иначе связаны с защитой родины, спасением своего народа и земли. Все они — любимые дочери своих отцов и верно служат во славу интересов племени. Очень показательна сюжетная коллизия богатырши Куялы из третьей части эпической трилогии «Сейтек». В портрете этой богатырской девы гиперболизируются традиционными средствами исполинская мощь и смелость ее натуры:

Прослышав о ее невероятной силе, Айчурёк решает просить деву о помощи. Уже тридцать дней и ночей трое кыргызских богатырей — Семетей, Кульчоро и Сейтек — не могут справиться с великаном Сарыбаем, пришедшим опустошать земли кыргызов. Но Куялы соглашается помочь только при одном условии — если Семетей женится на ней. Мудрая Айчурёк соглашается, так как понимает причину. Ведь богатырская дева тогда успешна в бою, когда чувствует необходимость защищать свой род.

Правда, сразив Сарыбая-великана, Куялы спешно покидает земли Семетея, так как пришли новости о нападении врагов на ее собственного отца. Как видим, старые традиционные мотивировки образа богатырской девы полностью модифицированы. Это не экзотическая амазонка, пытающаяся что-то доказать мужчинам, а защитница семьи, рода и племени.

В позднее время бытования эпоса возникает новый, завершающий тип женского образа, условно названный нами «земные девы», и связан он с формированием представлений народа об идеальной форме брака. Его непременным атрибутом является прежде всего верность жены мужу. Эта верность бесконечна. Она подразумевает в том числе отсутствие у жены затаенной жажды мести супругу-победителю за гибель своих близких сородичей. Такой брак в понимании народа основывается на мирной договоренности обеих независимых сторон с выплатой крупного «калыма» родителям невесты. По сути дела, оформляется новый реально-эпический типаж невесты. Наиболее ясно он воплощен в образе Каныкей (в девичестве Санирабиги) в сюжете эпоса С. Орозбакова.

Сказитель знакомит слушателей с героиней глазами старого Джакыпа, оказавшегося в поисках невесты для сына в далекой Кыйбе. Перед нами привычный ассортимент поэтических эпитетов, характерных для описания эпических красавиц:

Еще В. Радлов, первый собиратель героических сказаний тюрко-монгольского эпоса, включая кыргызский «Манас», подметил одно существенное обстоятельство в восприятии слушателей эпических песен «Манаса», резко отличавшее их от слушателей эпических песен тюркских народов Сибири и Алтая: «Киргиз ценит в своих песнях не какой-то чудесный и страшный мир, напротив, он воспевает в них свою собственную жизнь, свои собственные чувства и стремления; те идеалы, которые живут в каждом члене общества. Не колоссальное и не сверхъестественное доставляет наслаждение слушателям, а естественное и истинно существующее».i4, с.21

К разноликим героям эпоса в полной мере относится и образ земной невесты богатыря, а затем жены и матери — Каныкей. Предметом воспевания «земной» невесты становятся обычные свойства женского характера, ценимые народом в нелегких условиях кочевого быта и непрерывных войн. Они представляют собой в конечном итоге общечеловеческие нравственные ценности, отвечающие непреходящим гуманистическим идеалам.

Особенность поэтического слога сказителя — гиперболизация внутренних качеств девушки, которые выводятся из ее внешности:

Джакып чувствует гордый и стойкий характер Каныкей, слышит степенную и мудрую речь, и это подсказывает ему, что она станет настоящей опорой супругу. Джакып долго из-за кустов наблюдает за тем, как Каныкей доставала плод с высокой ветки, делила на равные доли между всеми подругами, а затем продолжила прерванную игру. От проницательного старика не ускользнули такие свойства будущей невесты, как житейская смекалка, находчивость и практичность, справедливое внимание к каждому, способность направлять общее дело. Ей свойственно бескорыстие, щедрость и особая внимательность к окружающим людям, забота о каждом. Ее предельная аккуратность подразумевает и чистоту ее души:

Самая необходимая черта женщины как хозяйки дома, семейного очага — гостеприимство, которое подразумевает учтивость, почтительность, кто бы ни переступил порог юрты. Ибо по нормам кочевого социума всякого путника, которого застигла непогода и сумерки, настигла усталость или беда, было принято встречать, оказывая почтение, угощая всем, что есть в доме:

Любопытно, что здесь воспевается редкое по своей природе тончайшее умение проницательного человека помочь другому воспрянуть духом, почувствовать себя выше и лучше. Такой пассаж говорит о довольно глубоком и чутком понимании сказителями психологии человека.

Особыми образными формулами подчеркиваются ум, рассудительность, мудрость.

Новое, отличающее Каныкей от стадиально предшествующих ей образов невест, заключается в том, что сказитель упоминает ее образованность. Джакып, попав в Кыйбу, слышит от местных жителей, что в городе в определенное время суток все местные девушки обучаются в мечети, к ним приставлены различного возраста опытные наставницы. И среди девушек обучается вместе со всеми дочь правителя Кыйбы Санирабига. То есть атрибутом идеальной женщины названо хорошее образование.

Но самое ценимое качество — трудолюбие, умение создавать необходимые, полезные вещи, достигая при этом высокого уровня совершенства и мастерства. Для проведения свадебных торжеств в окрестностях Кыйбы установили вдоль реки сорок юрт, покрытых белым войлоком. К восхищению родителей выясняется, что Каныкей вместе с подругами все свое свободное время занималась рукоделием: шила и вышивала мужские и женские одежды, одеяла и подушки, ковры и покрывала, собирала необходимую для жизни домашнюю утварь. Оказалось, что ею собрано столько добра, что им сумели одарить сорок брачующихся пар.

Раскрытие образа Каныкей в качестве «земной» женщины и матери в трактовке сказителя С. Орозбакова осталось, к сожалению, неизвестно, так как собиратели не успели записать его версию эпоса «Семетей». Воспользуемся изложением сказителя С. Каралаева.

С древнейших времен во всех уголках земного шара женщина-мать пользовалась большим уважением. Само собой, почитать женщину значило почитать мать. Очаги древнетюркской цивилизации не были исключением. В своем исследовании «Древние тюрки» Л.Н. Гумилев писал: «Отношение к женщине было подчеркнуто почтительным, рыцарским. Сын, входя в юрту, кланялся сначала матери, а потом отцу. В орхонской надписи с наибольшим пафосом описан бой, в котором Куль-Тегин отстоял орду, где оставались родственницы, которым грозила смерть. У тех народов, где женщины бесправны, как, например, у патанов Гиндукуша, враги их не убивают… Наследование жен и приведенный текст надписи предполагают полигамию, но даже это не делало тюркскую женщину бесправной».i5, с. 74-75

Типологические корни образа Каныкей-матери берут начало в архаических представлениях о богинях-матерях. Встречаем мы и отголоски верований в магические свойства материнского молока. По возвращении в Талас Каныкей, желая сделать побратимами Семетея, Кульчоро и Канчоро, вскармливает их своим грудным молоком, подобно богиням Аан Алахчын, Айэхсыт и Ийэхсыт (якутское олонхо). Но по сгустку черной крови, который появляется при кормлении Канчоро, Каныкей угадает в нем натуру изменника и потребует убить его. Но люди уже не верят в знамения и Канчоро сохранят жизнь. В дальнейшем, однако, случится именно так, как предвидела Каныкей.

Другая черта богинь-матерей — воскрешать к жизни богатыря, буквально возвращая с того света, — также присутствует в сюжете кыргызского эпоса. И снова сохранится древний миф, в котором Семетей после двенадцати лет блужданий в горах, став невидимым «кайыпом», оживет для мира людей с помощью материнского молока Каныкей.

Однако древний мифологический мотив, когда богини-матери одаривают богатырей доспехом, оружием и конем, трансформирован в кыргызском эпосе во вполне реалистическую историю.

Так, например, в начальных эпизодах «Большого похода» описана сцена прощания воинов с семьями. Завернул для прощания Манас с войском и в аил Каныкей, где неожиданно для всех каждый воин получил обувь и одежду на все погодные случаи, боевые доспехи и шлемы, сумки с пулями и порохом, все виды вооружения, снадобья и «куль-азык» (чудесную пищу). Изумлению и радости воинов не было предела. С этого момента Каныкей прославили как «Мать народа» («Калк энеси Каныкей»).

Оказалось, что Каныкей не только сама шила и мастерила, но сумела организовать сложное и масштабное производство необходимых вещей, задействовав множество мастеров своего дела — кузнецов и оружейников, охотников, скорняков, кожевенников, швей и мастериц, поваров и пекарей. По существу, перед нами вполне реалистическая картина ремесленного производства во главе с расчетливым топ-менеджером-женщиной.

Подобно богиням-матерям раннего героического эпоса, Каныкей также одарит богатыря конем. Это конь Тайторуу, предназначенный ею для Семетея. Причем сначала она проявит мастерство ремесла саяпкера: еще жеребенком начнет растить, кормить, чистить и объезжать коня, подготовит к скачкам. Она сумеет сохранить меч Манаса, ружье Алмамбета, воинское одеяние — шубу-панцирь Аколпок — и по возвращении в Талас передаст все эти вещи сыну.

Самое важное качество матери — уберечь от опасности свое дитя, которого жаждут убить из-за жажды власти ближайшие сородичи; вырастить сына здоровым и сильным, воспитать достойным продолжателем главного дела отца — защищать свой народ, не допустить его порабощения или рассеяния по свету. Все это Каныкей своим материнским чутьем, любовью, терпением сумела претворить в жизнь. Нелегкими, порою драматически острыми были обстоятельства ее жизни после смерти Манаса. Эти сюжетные мотивы сконцентрированы в эпизодах второй части трилогии «Семетей». Для передачи всех дум и переживаний Каныкей сказитель С. Каралаев использует творческие элементы народной песенной лирики — арманы (печальные песни) и кошоки (плачи и причитания), которые придают образу особую жизненность и психологизм, приближая ее к героиням классического романа.

У каждого народа есть заветные слова, строки, песни, воспевающие свою землю, свой край. Очарование природой, ландшафтом своей земли, ее дарами — это один из способов выражения своей любви к родине, к дому. И такие строки в эпосе звучат из уст именно Каныкей. Архетип матери-природы словно трансформируется в образ родины-матери или «Матери народа», как зовут теперь Каныкей. И это метаморфоза означает новую трактовку женского начала:

Абрамзон С.М. Рождение и детство кыргызского ребенка // Сб. МАЭ, ХII, 1949.

Жирмунский В.М. Народный героический эпос. Сравнительно-исторические очерки. — М.-Л.: Гослитиздат, 1962.

Липец Р.С. Стадиальная изменчивость образа богатырки в тюрко-монгольском эпосе // Международный конгресс монголоведов. Улан-Батор. 1987. — М.: Изд-во ин-та этнографии и истории АН СССР, 1987. С. 192–198.

Радлов В.В. Предисловие // «Манас» — героический эпос киргизского народа. — Фр.: Илим, 1968. С. 6–24.

Гумилев Л.Н. Древние тюрки. — М.: Наука, 1967.