ЗЕРКАЛО В ИСКУССТВЕ И ИСТОРИИ

Разработанный в 1970 году психологом Гордоном Гэллапом-младшим зеркальный текст до сих пор является важным критерием, позволяющим определить у биологического вида зачатки разумности. На лицо (морду, хохолок) подопытного наносится яркая метка, которую отмеченный может увидеть только в зеркале. Если подопытный понимает, что зеркало — это его отражение, он попытается потрогать, стереть, исследовать яркий участок — не на стекле зеркала, а на своем теле. Маленький ребенок примерно в полтора года перестает тереть ладошкой зеркало и неуверенно подносит руку к собственной щеке, на которой алеет странное пятно. Кроме человека достаточно уверенно зеркальный тест проходят высшие обезьяны, дельфины, косатки, слоны и врановые птицы.

А вот древнегреческий пастух Нарцисс, видимо, его не прошел: насколько мы помним, он, увидев свое отражение в воде, влюбился в него и иссох на берегу, умоляя прекрасный образ выйти из воды. То есть выступил как попугайчик-неразлучник: эти птички, не выносящие жизни в одиночестве, вполне удовлетворяются наличием в клетке зеркальца, которое они воспринимают как другого попугая и умиротворенно курлыкают с ним, тыкаясь клювом в стеклянного друга.

О похожем казусе рассказывает и китайская сказка о крестьянине, который хотел купить себе работника, но напоролся на мошенника, который продал ему зеркальце. Крестьянин видел в зеркале дюжего мускулистого детину и радовался покупке, пока его не выругала мать, увидевшая, что сын купил вместо нормального работника старую каргу.

Впрочем, то, что человек, никогда не видевший зеркала, может долго не узнавать себя в нем, крайне сомнительно: любые народы, пребывающие в состоянии глубокого каменного века на момент встречи с иными цивилизациями, весьма быстро разбирались в сущности зеркал — неудивительно, что маленькие зеркала были популярнейшей валютой обмена.

«Мы нередко встречались, и, конечно, я зачастую рассказывал им о двух моих поездках к Гвинейскому берегу, о том, как ведется торговля с тамошними жителями и как легко там за какие-нибудь безделушки— за бусы, ножи, ножницы, топоры или зеркальца — приобрести золотой песок и слоновую кость» (Даниель Дефо. «Робинзон Крузо»).

Хотя, если существовали люди, которые отказывались признавать в отражении себя, то по большому счету они были правы. Потому что в зеркале мы на самом деле видим не себя, а свое плоское отражение. Раскрашенную тень. То есть образ, очень похожий на нас, повторяющий наши движения и гримасы, но во многом и отличный. Например, своей двумерностью и, что немаловажно, своей зеркальностью. Там, где у нас левая рука, у нашего двойника — правая. Это перевернутость отражения казалась особенно зловещей, например, христианским наставникам морали, которые выступали против увлечения зеркалами, исходя из следующих постулатов:

1. Зеркала неоправданно дороги, они не соответствуют требованиям скромной благочестивой жизни.

2. Зеркала приучают людей к тщеславию, стремлению украшать тело и, соответственно, к распутству.

3. Зеркала, всегда меняющие левое и правое, — несомненно, изобретение дьявола, ибо это его образ действий — лживое выворачивание всего шиворот-навыворот.

Удивительно созвучны два изображения, созданные фактически в разных мирах. Первое — гравюра, украшающая изданный в конце 15 века трактат Риттера фон Турна «О воспитании юных дев». Девушка причесывается, любуясь собой в зеркале, но отражается в нем бесстыдная задница кривляющегося рядом с красавицей беса.

Второе изображение — работа японского графика Таисё Ёситоси «Куртизанка из ада Дзигокудаю, смотрящаяся в зеркало» (1882). Прекрасная юная дама в роскошном наряде сидит перед зеркалом и видит, как в зеркале отражается скелет, наряженный в ее платье.

Наверное, трудно найти людей, которые меньше могли бы понять друг друга, чем средневековый немецкий график и японский художник, но тут они мыслили одинаково: зеркала могут лгать, но могут и раскрывать невидимую миру страшную правду.

Двойник, доппельгангер, наш пугающий близнец из мира духов – вот кто на самом деле виден в зеркале, вот кого мы принимаем за свое послушное отражение.

Да, люди любят зеркала, но еще они нас иногда до дрожи пугают. Конечно, человек – не маленький котенок, который шипит и выгибает спину, впервые наткнувшись на зеркало, но какие-то общие инстинкты у нас с котенком остались. Образ самостоятельного злобного отражения, зеркального двойника, который пытается прокрасться в наш мир и творит страшное, — горячо любим авторами мистики всех разрядов.

Не только наше отражение, весь мир в зеркале перевернут. Льюис Кэрролл знал, куда отправить свою Алису, чтобы с чистой совестью описать реальность, вывернутую наизнанку — совместно с логикой и причинно-следственными связями. Но не нужно быть оксфордским профессором математики, чтобы подозревать зеркала в том, что они — удобнейшая дверь в мир духов: к этой идее так или иначе приходили все пользователи зеркал на протяжении тысячелетий. Вокруг зеркал во всех культурах существовало множество суеверий. Традиция закрывать зеркала в момент траура по покойнику с одинаковым успехом практиковалась и иудеями, сидящими шиву iШива — Традиционное оплакивание усопшего у евреев. Заключается в том, что ближайшие родственники покойного некоторое время проводят в уединении, подчиняясь разного рода ритуальным запретам. , и ирландскими католиками, и многими мусульманами, и русскими крепостными крестьянами, и буддистами Юго-Восточной Азии.

Ибо в зеркало может спрятаться дух усопшего вместо того, чтобы отправиться по предназначенному ему пути, а даже любимый мертвец — это все-таки мертвец, существо иного порядка, и нечего ему задерживаться в мире живых. Конечно, всюду это — чистейшее народное суеверие, из авраамических священнослужителей, например, его поддерживают только иудеи, упирая на то, что шива — время думать о душе, а не предаваться суетным вещам типа смотрения в зеркало.

Гадание перед зеркалом, магические ритуалы с зеркалом, хрустальный шар ведуний, который по сути то же зеркало... — трудно найти другой предмет, настолько окруженный тайнами и мистикой.

Треснувшее, разбившееся зеркало — страшная примета, предупреждение о грядущих бедах реальному миру, во всяком случае, владельцу зеркала, ибо мир зеркальный тесно связан с нашим.

Волшебница из древней легенды, воспетая английским поэтом, могла видеть наш мир только через зеркало, реальность была для нее ядом, она меняла историю, вплетая в гобелен видения из своего волшебного зеркала, и скончалась, когда оно разбилось.

Чем лучше и точнее становились зеркала, тем больший трепет они вызывали.

Самые древние зеркала (ну, после миски с водой) были каменными. Обсидиан, гагат, черный мрамор, другие темные и блестящие камни, могущие давать ровные блестящие сколы с отражающей поверхностью. Как ни странно, но каменные зеркала сохранялись довольно долго — даже когда люди уже вовсю стали пользоваться настоящими зеркалами современного типа.

Вот что пишет в своей книге «История зеркала» Сабин Мельшиор-Бонне:

«... господин Дюплесси, совершавший поездку с целью инспекции рудников, счел, что ему несказанно повезло, когда он обнаружил у одного торговца пять превосходных зеркал из гагата, которые он тотчас же купил для жены, чтобы она ими распорядилась по своему усмотрению; в послании к жене он написал, что хотел бы, чтобы она оставила большое зеркало у себя, "ибо такие вещи попадаются крайне редко и такой красоты еще никто никогда не видел"».

Господин Дюплесси купил гагатовые зеркала в самом конце 16 века, когда большие венецианские стеклянные зеркала уже были доступны (по крайней мере, людям с деньгами), но гагатовые он оценил как произведение искусства. Отражение в черном камне — это не отражение в стекле: другая резкость, другие краски, это готовая живая картина (еще и милосердно смягчающая любые недостатки внешности своей приятной расплывчатостью и темнотой фона).

Но тяжесть и редкость идеально блестящих камней, сложность их полировки — все это привело к тому, что каменные зеркала чаще использовали для украшения стен в богатых домах, а для повседневных нужд с появлением металлов стали употребляться зеркала сперва из меди, а потом из бронзы. Сейчас, когда мы видим эти зеркала в музеях, мы не можем понять, как кто-то вообще ухитрялся в них отражаться: настолько они заросли патиной, но если содержать бронзовое зеркало в порядке, регулярно полируя его, например, войлоком и очень мелко толченым мелом, то свои функции оно выполняет вполне исправно: выщипать брови, накрасить глаза, убрать мелкий прыщик или выдернуть седой волосок