Поль Лаббе (1867–1943). В ожидании суда в Пишпеке (Семиречье), 1897 / gallica.bnf.fr / Bibliothèque nationale de France
Центральная Азия — колыбель древних традиций и место взаимодействия различных идеологий, культур и верований — издавна пленяла воображение путешественников из дальних и ближних стран. В своих ярких заметках и размышлениях они открывали уникальное, пусть и не всегда беспристрастное, окно в богатую мозаику жизни этого региона: шумные базары, кочевые обычаи и вечное культурное наследие. В этой серии статей Qalam представляет вашему вниманию отрывки из их рассказов и воспоминаний, охватывающих разные эпохи и раскрывающих многогранность региона.
Сегодня мы представляем вам заметки о кыргызах известной английской путешественницы Аннет Микин.
Аннет Микин (1867–1959), известная английская путешественница и активистка в борьбе за права женщин, стала не только первой англичанкой, отправившейся в путешествие в Японию по Транссибирской магистрали, а вернее, по Великому Сибирскому пути, как она тогда называлась. Немалая часть пути проходила и по различным регионам Центральной Азии, записки о которой она издала в 1903 году в своей книге «Русский Туркестан. Сад Азии и его люди». Много в ее записках и заметок о кыргызах, которых она часто сопоставляет с другими народами региона.
Поль Лаббе (1867–1943). Ожидание судебных решений (Пишпек), 1897 / gallica.bnf.fr / Bibliothèque nationale de France
Как и все европейские путешественники, которые оказались в регионе, размышляет она, конечно же, и о «происхождении» кыргызов:
Кыргызы того же происхождения, что и узбеки; точнее, они — узбеки, сохранившие кочевой образ жизни. Русские этнографы делят их на две группы: на жителей гор и на жителей степи. Первых называют кара-кыргызами, вторых — кыргыз-кайсаками. Скитаясь по горам и редко вступая в близкие контакты с другими народами, кара-кыргызы естественным образом сохранили большую типовую чистоту по сравнению со своими родственниками, кыргыз-кайсаками, чья жизнь в степях обязывает их поддерживать относительно близкую связь с оседлым населением.
Разумеется, не обходит она стороной и женскую тему:
У них старикам оказывается большое уважение, а женщины, хотя им приходится много работать, занимают гораздо более важное положение в домашнем хозяйстве, чем сартские женщины. Одной из причин существования их обычая многоженства называется то, что одной жене было бы сложно ставить юрту в одиночку. Ни у сартов, ни у кыргызов не бывает слуг. Кыргызский муж и не вздумает помогать жене в ее домашних обязанностях — это было бы совершенно недопустимо. Уважающий себя кыргыз никогда не займется домашней работой. Женщины не только ставят юрты, но и изготавливают войлок, которым их покрывают. Они также делают прекрасные ковры.
Замечает она и особенности кыргызской религиозности:
Кыргызы исповедуют ислам, хотя некоторые авторы утверждали, что к приходу русских у них не было какой-либо религии, и они представили им Магометанство как наиболее подходящую для них веру. Другие говорят, что они были мусульманами и раньше, а русские это только поощряли. Однако ясно одно: они наименее фанатичные из всех последователей Пророка. Это может быть связано с тем, что они особо не умеют ни читать, ни писать и могут молиться в мечети только тогда, когда приезжают в города. Но, несмотря на все эти ограничения, их частная жизнь значительно нравственнее, чем у фанатичных сартов. Как и в любом другом участке мира, городская жизнь развращает и в Центральной Азии. Кыргызы — честный народ.