ИТАЛЬЯНСКАЯ ОБУВЬ: КАК ДЕЛАЮТ НОГИ

"Италия тысячелетиями была средоточием моды," – рассказывает Мартино Кастеллани, известный итальянский алматинец и директор Итальянского торгового агентства в Казахстане, организатор нынешней выставки итальянской обуви: "Этруски, а затем римляне любили красивые ткани, изящные украшения, изысканные ароматы. Большую роль играло и Средиземное море, через порты которого Рим поддерживал отношения с Востоком, в том числе с Китаем. Первый известный нам прямой контакт с Китаем относится к правлению римского императора Антония Пия (138-161 гг. н. э.). Прерванная варварскими нашествиями торговля с Востоком возрождается уже в раннее средневековье. У нас были морские республики – Амальфи, Пиза, Венеция, Генуя, Анкона, важный город Рагуза, нынешний Дубровник в Хорватии. И, конечно, мода становится важной частью торговли. Марко Поло, венецианский купец, один из первых итальянцев, ступивших на землю будущего Казахстана на рубеже 13-14 веков, много сделал для популяризации в Западной Европе Востока и его чудес".

Историки относят начало современного итальянского обувного искусства к эпохе позднего Средневековья и раннего Возрождения, и искусство это многим обязано исключительным связям Италии с Востоком.

Действительно, итальянские морские торговые города, прежде всего крупнейшие из них, Венеция и Генуя, были воротами, через которые в Европу шли товары Востока, это была конечная точка Шелкового Пути, главный рынок, на который приходили как товары непосредственно из далекой Азии, так и продукция Византии, а потом Османской империи, в которой у тех же венецианцев были исключительные права на дипломатическую и торговую деятельность. Шелк, атлас, парча, бархат — все проходило через руки итальянских купцов и комиссионеров, самые лучшие партии товаров оставались здесь же и обрабатывались местными мастерами для дальнейшей продажи уже готовых изделий.

Но важную роль в успехе итальянцев сыграла и сложнейшая система цеховых взаимоотношений, сложившаяся во время дележа этого богатейшего рынка. Очень долго она не имела полноценных аналогов в других странах Европы.

Получая первыми и по самым низким ценам наилучшие материалы и сырье, итальянские ремесленники имели огромное преимущество перед конкурентами из других регионов, но и в самой Италии раздел этого пирога происходил весьма драматически и увенчался такими строгими и объемными сводами цеховых законов, что, казалось бы, любая деятельность должна была быть задушена на корню подобным грузом правил и ограничений.

В монографии В.А. Фионовой "Кожевенно-меховое ремесло в Венеции 13-15 веков" приводится, например, список отдельных категорий общего цеха сапожников — один мастер никак не мог производить товары из разных категорий, разрешалось производить только один выбранный вид товара: "Кроме собственно сапожников (calzolai), выпускавших кожаные чулки (calzari), башмаки (scarpe) и сапоги (stivali), в него входили башмачники (lavorarnti di zoccoli), изготовлявшие башмаки и сандалии на деревянной (из пробкового дуба) подошве, башмачники (diabattini), занятые ремонтом старой обуви и, наконец, solarii, вырезавшие подметки, которые носились под чулком и заменяли таким образом башмаки".

При этом жестко прописывались и прочие правила: лавки венецианских сапожников могут располагаться только в районе Риальто, торговать там могут ученики до 15 лет, потому что поручать настоящую работу мальчику, принятому на обучение, до этого возраста нельзя — если ученика заставали за изготовлением обуви или каких-то элементов обуви, предназначенной к продаже, хоть шнурков, мастеру полагался внушительный штраф. На каждой подметке должно было значиться клеймо мастерской, выпустившей эту обувь, и при обнаружении бракованных изделий или изделий, выполненных с нарушением цеховых правил, мастерская попадала под штрафы, а иногда дело кончалось и тюремным заключением для владельца, а то и изгнанием его из цеха.

Не менее суровы и многочисленны правила и для изготовителей кож. Регламентируется все: виды кож, которые могут изготавливать те или иные дубильные мастерские, возраст животных, с которых эти кожи снимались, типы дубильных веществ, сезоны, в которых можно было заниматься дублением различного сырья... Строго прописывались даже типы крышек, которыми должны покрываться чаны с пресной водой, ввозимые в город для нужд дубильных мастерских: морская вода была запрещена для дубления, а при перевозке пресной воды морем соленые брызги не должны были попадать в чаны.

Сложность и многочисленность этих ограничений пошли, однако, на пользу ремеслу как таковому. Строгость формы нередко улучшает качество содержимого... факт известный и в поэзии, и в педагогике.

Если берлинский, ревельский или ливерпульский сапожник беззаботно мог поручать ученикам тачать кривые сапоги из гнилой кожи, а потом впаривать этот товар невзыскательному покупателю (контроль за качеством товаров существовал много где, да вот только работал он через пень-колоду), то итальянские мастера сами были друг другу суровейшими цензорами и качество итальянской (прежде всего, венецианской, а потом и флорентийской) обуви на порядок превосходило все прочие изделия.

Мартино Кастеллани поясняет: "Мы страна небольших долин и часто не так-то просто добраться от одной к другой. Со средних веков, когда страна была разделена на множество городов и феодальных владений, у нас стали складываются различные микрокультуры: везде были свои рецепты, своя еда, своя одежда, и это в конечном итоге породило огромное разнообразие. Все это внесло свой вклад в рождение понятия made in Italy. И подлинным сердцем этого векового успеха стало ремесленное производство. Обилие локальных мастерских создавало очень напряженную конкурентную среду, в которой выживали только наиболее честные, сильные и предприимчивые. Если говорить про обувь, то она производится практически во всех 20 регионах Италии, но наиболее крупные скопления ателье и фабрик находятся в Ломбардии, Марке, Тоскане и Венето по берегам реки Брента".

Не забудем, конечно, что именно итальянские мастера первыми разбирали самый лучший, модный и качественный экспортный товар, именно они первыми осваивали технологии и фасоны, приходящие с Востока, и переосмысляли их на европейский лад, создавая собственно европейскую моду. Венеция считалась матерью любой роскоши, это была главная европейская мастерская по производству драгоценных предметов быта: мебель, стекло, платья, туфли — все самое лучшее делалось здесь.

В Венции и Флоренции освоили производство видов кож, которые очень долго не производились больше нигде в Европе. Прежде всего это шагрень и сафьян. Шагрень (от итальянского zigrino — слово тюркского происхождения, от sagri — "лошадиная спина") -- шероховатая кожа с зернистыми бугорками. Ее изготавливали именно из центральной части лошадиной шкуры, где кожа особенно прочна. Согласно цеховым канонам, шагреневые кожи полагалось окрашивать в зеленоватые тона, впрочем, тут были возможны и отступления. Шагрень чаще всего использовалась для обивки мебели, изготовления кожгалантереи, но прежде всего ею переплетали книги. В обувном деле кусочки шагреневой кожи использовались обычно как украшения, аппликация.

Сафьян (он же "марокканская кожа"). Считается, что секрет выделки этой мягкой и тонкой кожи из шкур овец и коз был получен итальянскими мастерами из Мавритании, откуда иногда приезжали переселенцы-ремесленники, которых охотно принимали подручными в цеховые мастерские. Дубление и выделка сафьяна — сложнейшая технология, которая долго оставалась тайной для прочих производителей, поэтому стоимость сафьяна была запредельно высока, наряду с шелками и парчой он считался "материалом королей". Обычно его окрашивали в яркие цвета, прежде всего в красный и синий, из него шили лучшие сапожки для дам и взыскательных кавалеров.

Но далеко не только шагренью и сафьяном пользовались итальянские сапожники, в их работах использовались десятки видов кож — от суперпрочных до сверхтонких, часто обувь изготавливалась из меха, а также сукна, парчи, атласа, очень плотного шелка.

Кроме того, именно итальянцам принадлежит заслуга распространения в Европе высоких каблуков. Хотя обувь на высоких подставках носили здесь и до того — достаточно вспомнить римские котурны, но к Возрождению даже память о котурнах улетучилась. От уличной грязи спасались, вдевая обутые ноги в патены — деревянные подошвы с кожаными ремешками, которые использовались как калоши.

Но именно из Италии, точнее, из Венеции, пошла мода на шопины — так называлась обувь, идею которой местные обувщики позаимствовали через Османскую Империю из Китая. Обувь с очень высокой (до 20, а то и 30-40 см) фигурной подошвой из пробки или легкого дерева носилась прежде всего женщинами. Во-первых, потому что в 15-16 веке высокий рост у женщины считался важным элементом красоты. Во-вторых, что важнее, ставшие популярными у богатых и знатных дам длинные подолы со шлейфами нужно было оберегать от соприкосновения с грязными и грубыми мостовыми, иначе любая прогулка стоила бы целое состояние за счет погубленных шелка и парчи.

Европейские путешественники начали писать восторженные записки о прекрасных высоких венецианках — особенно их воображение, потрясали так называемые "почтенные куртизанки", cortigiana onesta. Стоит заметить, что проституция в Венеции была совершенно законным делом — главное, чтобы платились налоги, и тут, как и всюду в торговой республике, действовали свои цеховые правила. Все дамы были разделены на разряды, и к высшим относились те самые "почтенные куртизанки", которые ни в коем случае не предлагали себя всем желающим, но придирчиво выбирали покровителей; честь покровительствовать такой куртизанке была весьма и весьма дорогим удовольствием. Самыми знаменитыми почтенными куртизанками были поэтессы, писательницы, философы и талантливые музыкантши. История сохранила имена и произведения некоторых из них, например, великолепной Вероники Франко (1546-1591), поэтессы и куртизанки, в которую была влюблена вся Венеция вместе с приезжими гостями.

От прочих знатных дам Венеции куртизанки отличались только тем, что обязаны были носить желтый бант или шаль как знак своего положения. Все прочее у куртизанок и аристократок было схожим: изысканные духи, роскошные платья самого модного и смелого покроя, белокурые парики или обесцвеченные волосы, уложенные в сложную прическу из переплетающихся кос и свободно выпущенных кудрей, а также шопины, иначе цокколи или пьянелле, — изящные башмачки, приделанные к высоким, похожим на рюмки с талией, платформам, которые превращали модниц в самые высокие фигуры на улице. Так эти дамы приобретали исключительную стать, а также крайне размеренную своеобразную походку (иначе в шопинах не походишь).

Известно, что такими шопинами юная флорентийка Екатерина Медичи шокировала парижан: будучи очень миниатюрной (меньше 150 см), она предпочитала возвышаться над своими фрейлинами при помощи привезенной с родины диковинной обуви. Которая, впрочем, быстро перестала быть диковинкой: прошло не так уж много лет, и в середине 16 века шопины стали популярны во Франции не меньше, чем в Италии.

Главенствующее положении Италии как законодательницы мод несколько пошатнулось после того, как фактическая монополия на морскую торговлю была ею утрачена в конце 15 – в 16 веках. Испания, Франция, а потом и Британия вытесняли итальянские суда с привычных маршрутов и прокладывали новые. А мануфактурщики Лиона, Берлина и Лондона потихоньку постигали секреты старых мастеров и сами учились выделывать тонкие кожи и драгоценные ткани. Мартино Кастеллани замечает: "В Италии интерес к моде не угасал, но тренды шли из других городов и стран. Высокие испанские воротники, потом Людовик XIV и его версальский двор, наконец, Beau Brummell (фр. Красавчик Браммелл), основатель британского дендизма".

Впрочем, именно итальянская обувь так никогда и не утратила своего статуса "первой среди прочих". Некоторые семейные мастерские существовали тут сотни лет, принцип "качество важнее количества" никогда не изменял тосканским, миланским, венецианским или римским мастерам, и даже с ростом мануфактур в эпоху индустриализации они не кинулись заполнять мир штампованным дешевым товаром. Нет, они делали ставку на ручную работу, эксклюзивность и традиции — и эта ставка себя оправдала. Да, они меньше сотрудничали с крупными торговыми компаниями и чаще продавались в небольших магазинах-бутиках, чем в крупных торговых центрах, зато итальянская обувь сама по себе считалась признаком человека состоятельного и со вкусом. Если мы посмотрим, например, на знаменитых дизайнеров обуви начала двадцатого века, мы увидим сплошную Италию. Основанный в 1921 году дом Гуччи. "Звездный сапожник" Сальваторе Феррагамо, влюбивший в свое искусство Америку. Знаменитая "шляпа-туфля", сделанная по эскизу Сальвадора Дали Эльзой Скипарелли, — дань признания итальянской обуви.

Но, конечно, основным потребителем итальянской обуви был итальянец. Даже небогатая семья обычно имела "своего сапожника"; римляне, флорентийцы и венецианцы предпочитали шить обувь на заказ, игнорируя массовое производство. Персональные колодки клиентов в таких мастерских занимали половину складских помещений, зато синьора Андрини могла не сомневаться, что заказанные ею к свадьбе племянницы туфли будут сидеть на ее ножке как влитые, недаром эта мастерская обувает всю семью Андрини не меньше века.

Все рухнуло после второй мировой. Тотальное обнищание итальянцев разорило великое множество обувщиков. В 1951 году, например, средняя зарплата рабочего составляла 23 тысячи лир, что было всего лишь на 10 процентов выше, чем прожиточный минимум на одного человека в месяц; у прочих слоев населения дела шли немногим лучше, а у многих (например, пенсионеров) — значительно хуже, и покупка новой обуви была теперь роскошью для девяти итальянцев из десяти.

Выжившие модные дома спешно переориентировались на внешний рынок.

Разорившиеся обувщики перевязывали веревочкой чемоданы и отправлялись искать счастья по миру — прежде всего, в США. Сами американцы, сперва военные, а потом чиновники, приехавшие содействовать реконструкции послевоенной Италии, во многом спасали оставшиеся мастерские: янки закупали качественную и дешевую для них, благодаря валютному курсу, обувь ящиками и, обходя по возможности таможенные службы, отсылали родственникам через океан.

И как после бури происходит возрождение всего в посвежевшей природе, так и обувное дело Италии воспряло, восстав из руин. Из Америки возвращались мастера, ознакомившиеся с новейшими технологиями, и уже прикидывающие, как использовать их в семейном деле.

Мартино Кастеллани отмечает: "Когда после Второй Мировой войны мы начали возрождение нашей страны, мы вернулись на передовую моды. В 1951 году состоялся первый показ высокой моды во Флоренции. Мы снова стали трендсеттерами. И Милан вместе с Флоренцией сегодня стоят в одном ряду с Парижем, Нью-Йорком и Лондоном". Маркировка "сделано в Италии" стала бесспорным знаком качества за Атлантикой: американцы распробовали комфорт действительно хорошей обуви. Экономика восстанавливалась, и отъевшееся население начало сперва робко, а потом все активнее и азартнее покупать, вознаграждая себя за годы лишений и испытаний. На шестидесятые годы приходится истинный расцвет — многие из ныне знаменитых компаний были основаны именно в те годы.

Впрочем, на этом пути могли быть искушения, которым поддались очень многие. И главное из этих искушений – принести качество в жертву количеству, что часто бывает, когда удается создать сильный бренд. А Италия стала сильным брендом. Мартино Кастеллани рассуждает: "В конкурентном мире нужно иметь что-то, чего у других людей нет. Например, хорошую цену, но хорошую цену легко найти в Латинской Америке, Африке, Азии. Там дешевле труд и энергия. Это понятно. Италия же очень бедна естественными ресурсами. Всё, чего мы добиваемся, мы добиваемся исключительно трудом. Деньги тут не растут на деревьях. Итальянцы привыкли тяжело зарабатывать, но и любят красиво тратить заработанное. Отсюда тяга к хорошим продуктам. И огромная конкуренция. И те же средневековые законы цехового мастерства оставили свой след. У большинства это семейный бизнес, которым люди занимаются многие поколения и столетия подряд. Конечно, не у всех итальянских компаний истоки лежат в 16 веке, но, если ты хочешь выйти на рынок, где есть такие компании, ты должен быть готов к конкуренции с ними".

Сегодня итальянская обувь и крупных модных домов, и более камерных частных мастерских считается важнейшим элементом как высокой моды, так и коллекций прет-а-порте. Совмещая старинные традиции качества с бесспорным лидерством в дизайне, итальянские обувщики по-прежнему не имеют себе равных. Отдельные дизайнеры из Англии, Японии, Америки или Франции могут посоревноваться с кем-то из своих знаменитых итальянских коллег, но как национальное производство итальянская обувная промышленность соперников не знает.

С 26 по 28 сентября в Алматы проходит выставка La Moda Italiana @ Almaty, организованная Отделом по Развитию Торгового Обмена Посольства Италии (ИЧЕ) в сотрудничестве с ASSOCALZATURIFICI (Ассоциацией Итальянских производителей обуви). Это уже почти 20-й год, когда в Алматы прибывают лучшие производители обуви из Италии. По оценки Мартино Кастеллани, оборот модных товаров из Италии составляет 10-15% от всего торгового оборота между странами. Выставка состоится в Доме Приемов по адресу Ул. Курмангазы 44, часы работы с 10.00 до 18.00.

Там будут представлены 65 итальянских компаний - ведущих производителей итальянской обуви, одежды, изделий из меха и кожи.

1. Фионова Н. А. Кожевенно-меховое ремесло в Венеции XIII-XV вв.

2. Кэролайн Кокс. История обуви в деталях. Эксмо, 2013