КАК УКРАШЕНИЯ ОБЕРЕГАЛИ КАЗАШЕК

Шолпы — это казахские накосные украшения. Самые романтичные: именно о них чаще всего рассказывается не только в легендах, но и в стихах и романах. При этом шолпы — лишь одни из: кроме них, казашки подвешивали к волосам шашбау («шаш» по-казахски — волосы); к началу кос, у затылка прикалывали брошь — шашкерме; а во время кочевок надевали на волосы специальный чехол — шашкап.

Рассказываем, почему украшения для волос занимали особенное место в степном быту и казахских поэмах и легендах.

Сначала — предыстория. «Женские накосные украшения Казахстана. Эпоха бронзы» — так называется работа известных казахстанских археологов Э.Р. Усмановой и В.Н. Логвина, где подробно описываются украшения для волос, найденные в древних могильниках в Северном и Центральном Казахстане.

«Археологические исследования древностей Казахстана середины II тысячелетия до нашей эры показали человечеству, насколько разнообразен предметный мир степных племен эпохи бронзы, — пишут ученые в начале статьи. — Из всего этого многообразия нас привлекли так называемые накосники, представляющие собой сравнительно немногочисленную, но яркую категорию находок. Обычно их находят в женских погребениях».

Ученые предлагали разделить описанные ими украшения (предварительно) на два типа (позднее были внесены уточнения).

Первый — накосник в виде двух низок бусин или обойм, заканчивающийся подвесками в форме листьев. Такие украшения могли крепиться к головному убору при помощи обойм или вплетаться в волосы. «При этом подвески свободно свисали и создавали шумящий эффект при ношении, а дополнительные детали в виде пронизей, подвесок или бляшек придавали всему изделию жесткость при ношении».

Второй — накосник в виде двух или нескольких низок бусин со сложносоставной комбинацией из пластин, обойм, бусин и подвесок внизу. Все это крепилось на основу — полосы плетеной кожи или тесьмы. Такой накосник был найден в погребении Сатан (Карагандинская область): его детали когда-то были надежно закреплены на коже.

«Будучи предметом из ритуального мира погребальной обрядности, накосник кроме эстетического, практического значения имел и символическое. Неслучаен тот факт, что некоторые накосные украшения были разорваны при положении их в погребение... — пишут Э.Р. Усманова и В.Н. Логвин. — Скорее всего, нарушение целостности украшения обозначало разрыв связи умершей женщины с миром живых соплеменников».

Пройдут века и даже тысячелетия, на территории сегодняшнего Казахстана будут жить другие племена и народы, но практическое и символическое значение накосных украшений и во многом их формы сохранятся самым удивительным образом.

«Шаш кескен — бас кескен» (Обрезать волосы — значит отрезать голову) — эта старая поговорка как нельзя лучше отражает отношение казахов к волосам. Наши предки считали, что в волосах находится часть души человека, какая-то «порция» его жизненной силы, поэтому существовало множество поверий, которые переросли в запреты: «нельзя наступать на волосы», «выпавшие волосы нельзя сжигать», «нельзя стричься поздно вечером» и т.д. Не говоря уже о том, что за волосами надо как следует ухаживать, — это в свое время объясняли каждой девочке. Маски из айрана (традиционный кисломолочный продукт) и прочие «уходовые процедуры» делали свое дело, и степные красавицы могли похвастаться густыми блестящими волосами — это отмечали многие путешественники, побывавшие в наших краях. Как, впрочем, замечали и накосные украшения казашек. Рассказывая об отношении к деньгам в наших степях, немецкий этнограф Рихард Карутц писал: «Серебряный рубль отправляется скорее в косы женщин, чем в сундук».

У таких украшений было специальное название — шаштенге или солкебай (считается, что второе произошло от русского слова «целковый», то есть рубль).

Как понятно уже из названия, это украшение практически полностью составлялось из монет, чаще всего — российских. Причем иногда не только рублевых, но и копеечных. Один такой очень скромный солкебай, вернее, даже его фрагмент хранится в Москве, в театральном музее, что носит имя своего основателя, купца и мецената Алексея Бахрушина: в музейном каталоге он так и называется — «5 копеек». «Принадлежал Байсеитовой К.Ж.» — написано под украшением. Речь идет о «казахском соловье», певице Куляш Байсеитовой, одной из первых обладательниц звания «Народный артист СССР». Она получила его в 1936 году, когда ей было только 24 года.

Шаштенге/солкебай певицы выглядит предельно просто — это монетки, нанизанные на шнур по прямой, от самой мелкой до самой крупной. Но это скорее исключение из общего правила: обычно казахские зергеры (ювелиры) создавали из монет сложные композиции, прикрепляя их к крупным бляхам. Общее название таких накосников — шолпы (солкебай — один из видов).

«Накосники типа шолпы и шаштенге подвешивались к концам кос и составлялись из монет (от двух до девяти), цельнометаллических или ажурных медальонов со вставкой из сердолика, переливающихся перламутровых блях, соединенных по вертикали петельно-кольцеобразным способом в один или три ряда» — такое определение этому типу украшений дает в работе «Культура и этнокультура» доктор философских наук, профессор Т.Х. Габитов. Но это — лишь основа, а дальше все зависело от мастерства и фантазии зергера: чернь и филигрань, эмаль и чеканка, сердолик и цветное стекло — самые удачные ювелирные находки закреплялись, и так появлялись разные виды накосников. Тасты шолпы (со вставками из камней), ширатпа шолпы (с медальонами, выполненными в технике ажурной филиграни в сочетании с зернью), меруерт шолпы (с использованием перламутра), коныраулы шолпы/сылдырмак шолпы со множеством звенящих подвесок — список можно продолжить.

Другое, не менее популярное казахское накосное украшение — шашбау («шаш» — волосы, «бау» — шнур). И снова уже в самом названии — форма украшения: это мог быть шелковый или шерстяной шнур, серебряная цепь со сложными подвесками на концах или коралловые бусы. Подвески прикреплялись на две косы, а цепь или шнур соединяла их и не давала им перекинуться на грудь — скажем, во время быстрой верховой езды.

«Подвески бывают в виде кистей (из шелковых, хлопчатобумажных, шерстяных шнуров и коралловых бус), металлических орнаментированных фигур в форме шара, стилизованной змеиной головы, лепестка, пластинчатого овала, круга, ромба, конуса, полусферической розетки, двухъярусных завитков с подвесными монетами и т.д.», — пишет в книге «Серебряный путь казахских мастеров» доктор исторических наук Ш.Ж.Тохтабаева.

Не менее эффектно выглядит еще один вид шашбау — шаштулек, состоящий из двух матерчатых лент с нашитыми на них серебряными элементами, часто — чернеными. В отличие от шолпы, шаштулек прикрепляются к началу каждой косы и должны быть такими же длинными, как сами волосы.

Шашкерме — одно из самых редких, полузабытых украшений. Такую большую овальную брошь прикалывали к началу кос, тоже помогая их зафиксировать.

И, наконец, очень функциональный шашкап (можно перевести как «мешочек для волос») — чехол для кос. Обычно его шили из бархата и украшали вышивкой или серебром. По словам этнодизайнера, мастера по казахской вышивке бiз кесте Тiлека Султана, по своей конструкции эти изделия могли отличаться друг от друга в разных регионах Казахстана: где-то шили просто мешочки и надевали их на косы, а где-то шашкап был продолжением шапочки — похожие носили кыргызские женщины.

Но вернемся к символическому значению накосников. Как и все казахские украшения, шолпы и шашбау сначала должны были охранять своих обладательниц, и только потом — украшать. Наши предки верили в защитную силу серебра, магию сердолика, коралла, бирюзы, жемчуга и перламутра, а волосы, в которых (см. выше) заключалась часть души и жизненных сил, надо было особенно беречь. От дурного глаза, от завистливого слова, от злых духов.

Э.Р. Усманова и В.Н. Логвин. «Женские накосные украшения Казахстана. Эпоха бронзы» // Карагандинский государственный университет имени Е.А. Букетова, Кустанайский государственный университет имени А. Байтурсынова, Лисаковский музей истории и культуры народов Верхнего Притоболья. — Лисаковск, 1998.

Ш.Ж.Тохтабаева. «Серебряный путь казахских мастеров» // Институт востоковедения им. Р.Б.Сулейменова МОН РК. — Алматы: «Дайк-Пресс», 2005.