КАЗАХСКАЯ СТЕПЬ: ОТ ИМПЕРИИ ДО УТОПИИ

Такая разбросанность казахского населения в первую очередь была связана с различными этапами российских завоеваний в регионе. Система управления создавалась по мере присоединения отдельных степных территорий. Например, Букеевская Орда была организована в 1801 году из части казахов Младшего жуза и сохраняла свою отдельную организацию вплоть до революции 1917 года и несколько позднее. А Сыр-Дарьинская и Семиреченская области были образованы уже после завоевания "Средней Азии"iПринятое в 19-20 вв. обозначение регионов Центральной Азии, присоединенных к Российской империи. и создания здесь Туркестанского генерал-губернаторства в 1867 году.iС 1873 года официальное название Туркестанский край.

На территории Степного края казахи жили по соседству с русским населением, весьма многочисленным в некоторых районах. При этом они мало пересекались друг с другом. Важную роль играли разные социально-экономические модели ведения хозяйства. Русские занимались земледелием, казахи кочевали. Под натиском крестьян-переселенцев из центральной России территория казахского кочевого и полукочевого хозяйства постепенно сокращалась. Противоречия между двумя этими мирами составляли главное содержание практически всех социально-экономических и политических процессов в Степном крае до революции 1917 года и некоторое время после нее.

В Сыр-Дарьинской и Семиреченской областях Туркестанского генерал-губернаторства казахи соседствовали с другими значительными группами местного азиатского населения, как земледельческого, так и кочевого. В Сыр-Дарьинской области это были узбеки, сарты, курама и другие. В южной части Семиреченской области проживали современные кыргызы, сегодня это территория Кыргызстана.

Характерно, что в Российской империи до 1917 года и казахов и кыргызов обычно называли одинаково – "киргизы". Хотя, к примеру, в официальной переписи населения 1897 года их все же отделяли друг от друга. Современных кыргызов называли кара-киргизы, казахов же просто киргизы. Более ранние упоминания казахского населения как "кайсаки" или "киргиз-кайсаки", характерные для 18 века, перестали использоваться в Российской империи во второй половине 19 века. Очевидно, это было связано с тем, что самоназвание казахов «казак» было идентично с казаками, составлявшими военное сословие Российской империи. Тем более что на границах и территории Казахской степи находилось четыре казачьих войска – Оренбургское, Семиреченское, Сибирское и Уральское. Поэтому наименование "казак" или даже искаженная форма "кайсак" для казахского населения конкурировало с именем российских казаков.

В планы царского правительства не входило создание какой-то единой административной единицы для казахов. Показательно, что после подавления польского восстания 1863–1864 годов Царство Польское было расформировано на девять привисленских губерний, а само название "Царство Польское" почти вычеркнуто из политического словаря.1¹Царство ПольскоеПольские земли вошли в состав Российской империи в результате трех разделов Польши в 1772, 1793 и 1795 гг. После оккупации русской армией созданного Наполеоном Великого герцогства Варшавского было образовано Царство Польское (1815 год). С тех пор "царь Польский" - один из титулов российского императора. В целом создание административных единиц с названием какой-либо этнической группы не соответствовало приоритетам имперской политики. К 1917 году практически единственным исключением оставалась Финляндия, обладавшая существенной автономией, пусть и значительно сокращенной в конце 19 века.2²ФинляндияТерритория королевства Швеция вошла в состав Российской империи в результате русско-шведской войны в 1809 году. Великий князь Финляндский - один из титулов российского императора. Важно отметить, что накануне включения казахских племен в состав России в степи заметно ослабла степень централизации политической власти. С этим, собственно, и было связано постепенное падение уровня прежней государственности Казахского ханства.

Так в полной мере проявилась традиционная для любых кочевых обществ динамика их организационной структуры. Крупные объединения кочевников могут образовываться в том случае, если в этом есть практическая целесообразность. То есть это происходит либо для защиты своих интересов, либо для давления на соседей. В первом случае кочевники объединяются для защиты от конкурентов. Типичный пример – объединение казахских племен в первой половине 18 века для противостояния джунгарам с целью защитить занимаемые территории и ресурсы контролируемых оседлых земель в долине реки Сыр-Дарьи. Во втором случае объединение происходит для того, чтобы, напротив, оказывать давление на соседа. Например, принудить аграрное государство к открытию торговли, как это периодически происходило в отношениях кочевников Монголии с Китаем, или вынудить то же аграрное государство к прямым выплатам в пользу кочевого объединения. Можно вспомнить отношения Крымского ханства и Московского государства в 17 веке.

Если же острой необходимости в объединении не существует и с политической точки зрения ситуация в степи относительно стабильна, тогда кочевники предпочитают более мягкий формат собственной организации. Ведь с хозяйственной точки зрения удобнее кочевать сравнительно небольшими аулами, чем крупными кочевыми объединениями. В этом случае можно содержать больше скота и использовать большую территорию для кочевания.

Российская империя обеспечила кочевникам-казахам относительную внутриполитическую стабильность. Русские города выступали в роли опорных пунктов российской власти, перекрывая собой практически всю степь. Одним из следствий этого было прекращение внутренних конфликтов внутри степи. Кроме того, первые десятилетия присутствие империи не было особенно заметным и слишком обременительным. Россия обеспечивала функционирование рынков внутри степи, где происходил сбыт продукции кочевого хозяйства и приобретение необходимых готовых земледельческих и промышленных товаров.

В это время и начинается снижение уровня организации казахского племенного общества. Ханская власть постепенно теряет свое значение, также распадаются крупные объединения племен. Затем крупные племена после недолгого периода самостоятельного существования дробятся на более мелкие родовые подразделения. Если у казахов к 19 веку уже не существовало единого ханства, то для российской администрации не было смысла создавать заново организационную структуру, которая объединила бы все казахское население. Тем более что с самого начала договорных отношений казахов с Россией в 30-х годах 18 века соглашения с ней подписали сразу несколько ханов. Для Российской империи более логично было разделить кочевников-казахов на отдельные части для более удобного управления ими. В итоге к началу 20 века казахи оказались в разных губерниях, областях и уездах. Стоит отметить, что это является общей чертой политики аграрных империй по отношению к кочевникам.

В частности, так было в китайской империи Цин для более эффективного управления зависимыми от нее кочевниками, в основном это были ойраты (джунгары) и монголы. Контроль над кочевым населением был очень важной частью политики аграрных империй сразу после их завоевания. Это было связано с непростой историей взаимоотношений между оседлыми государствами и кочевниками и существующими в связи с этим опасениями.

В составе Российской империи отдельные группы казахского населения тяготели к административным центрам тех территорий, в состав которых они входили. Например, казахи Семиреченской области – к городу Верный, Сыр-Дарьинской – к Ташкенту, Букеевской Орды – к Астрахани, Акмолинской области – к Омску и Семипалатинску и так далее. Безусловно, города в степи и по соседству с ней имели большое значение в качестве главных региональных рынков. Но одновременно это были и точки взаимодействия с имперскими властями.

Для аграрной империи гораздо бóльшее значение имеет земледельческое население, которое является источником налогов, поставляет солдат в армию. Поэтому Российская империя ограничивалась внешним управлением кочевым казахским населением, не особенно вмешиваясь в его внутренний образ жизни и основные традиции. Между прочим, на начальном этапе отношений именно это обстоятельство делало российскую власть привлекательной для отдельных казахских племен.

У России в ее части Азии никогда не было большого бюрократического аппарата, и она стремилась избежать его расширения. В рамках реформ второй половины 19 века в казахском обществе была введена волостная система организации. Выбор волостного фактически означал создание местной администрации за счет местных ресурсов и согласно местным традициям. Волостной отвечал за взаимодействие с российской администрацией и за выполнение казахским населением обязательств перед государством вверенной ему волости. Естественно, это обеспечивало ему некоторую приближенность к власти.

Поскольку казахское общество являлось родоплеменным, выборы в волостях превращались в конкуренцию отдельных родовых групп за место волостного. Эта позиция давала возможность обеспечить доминирующее влияние внутри волости, в том числе за счет связей с российской администрацией. Победившая на выборах группа могла не только влиять на использование пастбищ, но и на распределение внутри волости обязательств перед государством. Управление в таком виде не требовало от государства значительных затрат. В то же время российская администрация могла выступать в роли посредника в ходе внутриказахских межродовых противостояний, которые чаще всего происходили как раз при выборах волостных. И это было одним из элементов политической власти империи, исходя из известного принципа divide et imperaiРазделяй и властвуй (лат.).

Выборная волостная система сформировала институт посредников в отношениях между казахским обществом и российским государством. Главным образом речь идет о переводчиках. Коммуникации казахского общества с местной российской властью стали более регулярными, круг обсуждаемых вопросов на местном уровне постепенно расширялся, документооборот увеличивался. Более того, теперь на уровне волостей эти отношения необходимо было поддерживать довольно большому количеству представителей местной казахской власти, тогда как раньше эти функции находились в руках либо чингизидской аристократии, либо старшин крупных племен. С фактическим исчезновением крупных племен и ослаблением чингизидской аристократии главными контрагентами русской администрации на местах стали представители более мелких родовых подразделений. Соответственно, увеличился спрос на количество посредников в отношениях с российской властью, в роли которых как раз и выступали переводчики.

Уже в конце 19 века повысилась мотивация части казахской традиционной элиты к получению их детьми российского образования. Это рассматривалось в качестве средства повышения статуса семьи. "Так как отстаивание политических и экономических интересов коренного населения должно было происходить в диалоге с краевой администрацией и центральным правительством, то владение русским языком, опыт работы в административных и политических институтах бывшей Российской империи становились важным ресурсом для новой политической элиты".iРоссия в 1917 году. Этнополитические процессы в центральноазиатских окраинах России в период революций 1917 года. Барнаул, 2017. С. 205.

Тем не менее стремление к получению российского образования все-таки не было массовым явлением, потому что требовало довольно значительных усилий. Особенно это имело отношение к высшему образованию, которое можно было получить только в России. Характерно, что в отличие от Британии Россия никак не содействовала увеличению числа образованных казахов. К примеру, в Британской Индии проводимая британцами модернизация традиционного индийского общества затрагивала не только оседлых индусов, но также и часть кочевых пуштунов Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП), сохранявших родоплеменные отношения. Созданный британцами в 1913 году колледж в столице СЗПП городе ПешаварiНыне Исламия колледж являлся одним из центров комплексной подготовки бюрократии из числа пуштунского населения. Ничего такого в Казахской степи не существовало.

Число казахов с российским образованием, тем более высшим, было весьма ограниченно. К моменту революции высшее российское образование получили всего 120 казахов. Многие из них происходили из тех слоев общества, кто был напрямую связан с российской администрацией. К примеру, Санжар Асфендияров родился в семье военного переводчика при туркестанском генерал-губернаторе. Он окончил военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурге в 1912 году, в столице империи учились и две его сестры.3³Санжар Асфендияров(1889-1938). Военный врач, нарком здравоохранения (1919-1920, 1923-1924), земледелия (1920-1921) Туркестанской АССР, нарком здравоохранения Казахской АССР (1931-1933), профессор. Отец Мухамеджана Тынышпаева,4⁴Мухамеджан Тынышпаев(1879-1937). Инженер. Депутат Второй Государственной Думы (1906), первый премьер-министр Туркестанской (Кокандской) автономии (1917), активный участник проектирования Турксиба (1927-1930). который окончил Санкт-Петербургский институт инженеров путей сообщения, был членом земельного комитета при семиреченском губернаторе Герасиме Колпаковском. Отец Алихана Ермекова, который учился в Томском технологическом институте, был волостным, как и его дед.5⁵Алихан Ермеков(1891-1970). Математик, член Народного совета Алаш-Орды. В 1937-1947 гг. в лагере по обвинению в контрреволюционной деятельности. В 1948 году вновь арестован, освобожден в 1955 году.

Понятно, что высшее образование в российских университетах требовало немалых усилий, в том числе и от самого кандидата в студенты. Тот же Тынышпаев проходил в Верном специально устроенный для него экзамен, чтобы получить стипендию для обучения в Санкт-Петербурге. Материальные затраты на образование были доступны единицам. Например, обучение Жаханши Досмухамедова6⁶Жаханша Досмухамедов(1887-1938). Юрист, один из лидеров западного крыла Алаш-Орды. в Уральском войсковом реальном училище было поддержано местным волостным управителем, а султан Бахытжан Каратаев7⁷Бахытжан Каратаев(1863-1934). Юрист, депутат Второй Государственной Думы от партии кадетов. помог ему с поступлением в Московский университет.

Это лишний раз подтверждает, что в Российской империи, собственно, вовсе не существовало политики модернизации казахского общества, в отличие от Британской империи, где такая политика активно проводилась в первую очередь для нужд администрации, а также повышения отдачи от экономики зависимой колонии. Получение образования являлось всецело частной инициативой отдельных представителей казахского общества.

Иногда за этим стояло стремление части элиты повысить качество представительства казахских интересов на общегосударственном уровне. Весьма характерный пример представляет упомянутая выше история о том, как чингизид, султан Бахытжан Каратаев помог Жаханше Досмухамедову получить высшее юридическое образование в Московском университете. Вполне вероятно, что в данном случае Каратаев, который в 1906 году являлся депутатом Государственной думы, понимал, что для работы в ее составе, а также для общего представления казахских интересов во взаимоотношениях с Россией особенно необходимо высшее юридическое образование.

Хотя даже получение отдельными казахами высшего образования в России все же не имело особого модернизационного эффекта для традиционного общества и не могло привести к системным изменениям. Выпускники российских высших учебных заведений в основном работали за пределами населенных казахами территорий. К примеру, накануне Февральской революции 1917 года тот же Жаханша Досмухамедов работал в окружном суде в Томске, Ахмет Беремжанов – судебным следователем в Бузулуке,8⁸Ахмет Беремжанов(1871-1927). Юрист, депутат Первой и Второй Государственной Думы от партии кадетов. В 1918 г. член Комитета членов Учредительного собрания (Комуч), одного из антибольшевистских правительств эпохи Гражданской войны. В советское время работал в наркомате юстиции и Верховном суде КАССР. Халел Досмухамедов – военным врачом в Уральском казачьем войске,9⁹Халел Досмухамедов (1883-1939). Врач, член правительства Алаш-Орды. Арестован в 1930 году, умер в тюремной больнице. Санжар Асфендияров – военным врачом в российских частях в Термезе, а потом в Ташкенте.

Для всех этих людей в казахском обществе не было соответствующих рабочих мест. Но и для российской администрации в Казахской степи они также не представляли какого-то особого интереса с точки зрения создания, к примеру, управленческой администрации, как это делали британцы в Индии, или институтов образования и здравоохранения, пусть даже для небольшой части местной элиты.

Те немногие казахи, которые получали качественное российское высшее образование до 1917 года, просто пополняли ряды представителей российского образованного общества. Весьма характерно, что таким образом они фактически следовали по пути первой волны казахов, в основном из числа чингизидов, которые ранее получили высшее образование в России. Самыми яркими представителями той волны были Чокан Валиханов и Губайдулла Чингисхан (Джангиров).

Джангиров, сын хана Джангира из Букеевской Орды, сделал блестящую карьеру в России и достиг звания генерала от кавалерии. Но для модернизации казахского общества факт получения им и другими чингизидами высшего образования в России и даже их успешная карьера в высших структурах власти не имели особого значения. Они уезжали из Казахской степи и становились частью российской элиты, как Губайдулла Чингисхан (Джангиров), или оказывались между традиционным обществом и российской администрацией, как Чокан Валиханов. Все попытки Валиханова продвигать идеи модернизации казахского общества закончились ничем.

Конечно, вторая волна образованных казахов была многочисленнее первой, и ее деятельность разворачивалась в других условиях. В начале 20 века Российская империя переживала большие изменения, включая заметный рост общественно-политической активности. Поэтому часть образованных казахов могла заниматься активной публицистической деятельностью. Уже после первой русской революции 1905-1907 годов на территории будущего Казахстана недолго выходили газеты "Серке" и "Казак газетi". До этого момента издавались только официальные газеты российской администрации. В Ташкенте с 1870 по 1882 год "Туркестан уалаятынын газетi" как приложение к «Туркестанским ведомостям». В Омске с 1888 года "Дала уалаятынын газетi" как приложение к "Акмолинским ведомостям".

С 1911 по 1915 годы выходил научно-просветительский журнал "Айкап" тиражом 500 экземпляров. С 1911 года издавалась газета "Казакстан", но была закрыта после выхода 15-го номера. Самым успешным изданием оказалась газета "Казақ", основанная в 1913 году Ахметом Байтурсыновым, Алиханом Букейхановым и Миржакыпом Дулатовым. Она сыграла важную роль в повышении культурного и политического уровня казахского населения. Уже в 1914 году у газеты было три тысячи подписчиков, это не считая копий, распространявшихся на ярмарках, а к 1917 году тираж достиг 8 тысяч экземпляров. В 1917 году возник целый ряд новых газет: "Сарыарка", "Бирлик туы", "Улан", "Уш жуз", "Халык газетасi" в Коканде.

В ходе революции и гражданской войны многие образованные казахи сыграют немалую роль в попытках возрождениях казахской государственности. По сути, именно небольшая группа образованных казахов – несколько десятков человек – будет пропагандировать идею модернизации казахского общества на основе новых политических и социально-экономических идей 20 века. Тот же Мухамеджан Тынышпаев, выдержавший специальный экзамен в Верном для поступления в Петербург, после Февральской революции станет комиссаром Временного правительства в Семиреченской области, затем одним из руководителей Туркестанской (Кокандской) автономии.

Чингизид Санжар Асфендияров работал в администрации Туркестанской республики, стал первым ректором Казахского университета. Адвокат Сералы Лапин в 1917 году возглавил в Туркестане партию "Джамиат-и Улема", которая объединяла консервативных улемов и конкурировала с движением исламских прогрессистов -- джадидов. Чингизид Алихан Букейханов, окончивший экономический факультет Петербургского лесного института, был до 1917 года одним из наиболее заметных казахских авторов в российских изданиях. Входил в ЦК партии кадетов, был выбран в Первую Государственную думу от Семипалатинской области.

Как и многие кадеты и социалисты, в том числе Александр Керенский, будущий глава Временного правительства России, Букейханов входил в масонскую ложу "Великий Восток народов России". После Февральской революции он стал комиссаром Временного правительства по Тургайской области, а в декабре 1917 года Букейханов был избран руководителем правительства "Алаш-Орды" со столицей в Семипалатинске.

Представители второго поколения образованных казаков встречаются и среди сторонников большевиков. Так, Турар Рыскулов стал председателем Мусбюро (Мусульманского бюро) Туркестанской коммунистической партии, а в 1920 году – председателем ЦИК Туркестана, позднее председателем Совнаркома Туркестана и заместителем председателя Совнаркома РСФСР. В бытность представителем Коминтерна в Монголии в 1924 году именно Рыскулов предложил назвать столицу страны Улан-Батором. Назир Тюрякулов сменил Рыскулова на посту председателя ЦИК Туркестана, вскоре возглавил центральное издательство народов Востока в Москве и стал первым послом СССР в Саудовской Аравии.

Правда, судьба второго образованного поколения казахов окажется трагической. Из названных мной деятелей начала 20 века лишь немногие, как Сералы Лапин, Бахытжан Каратаев, Ахмет Беремжанов и Алимхан Ермеков умерли своей смертью. Остальные будут зумучены или расстреляны при Сталине.