КАЗАХСКАЯ СТЕПЬ: ОТ ИМПЕРИИ ДО УТОПИИ

Стоит еще раз обратить внимание на те особенности российского общества, которые отличали его от демократий Западной Европы. Заметим, что российские либералы, прежде всего кадеты, которые были одной из ведущих правительственных партий после Февральской революции, весь 1917 год пытались создать в России систему местного самоуправления. Они вполне отдавали себе отчет, что демократия начинается снизу, с самоуправляющихся сообществ. Но в итоге на выборах в Учредительное собрание кадеты набрали всего 4,8% голосов.

В 1917 году земская форма организации, которая и рассматривалась в качестве аналога европейской системы самоуправления, реально смогла укрепиться только в городах. В то время как крестьянское большинство России не только сохранило общинную систему организации, но и усилило ее, заставив вернуться в общину многих столыпинских "фермеров". Общинный принцип также был близок и понятен для городских рабочих и для подавляющего большинства солдат. Все они были недавними выходцами из крестьянской среды.

По целому ряду причин российская крестьянская община не могла стать основой для организации самоуправления западноевропейского типа. В Западной Европе в основе всей системы самоуправления находилась частная собственность, в то время как российские общины поддерживали коллективную собственность. В западноевропейской демократии большую роль играют индивидуальные ценности, а в российских общинах преобладало коллективное сознание. В Западной Европе на демократических выборах обычно идет конкуренция идей, в которой участвуют отдельные индивиды, выбирающие близкую им концепцию, безотносительно места своего обитания или принадлежности к корпорации. В России же, по наблюдению Владимира Булдакова, "крестьяне голосовали по общинной привычке – скопом, без исключений и «как все». Учредительное собрание представлялось им чем-то вроде большого сельского схода".iБулдаков В. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 2010. С. 373. Поэтому либерально настроенные горожане в России, наиболее близкие по своим ценностям к европейской демократии, объективно не имели шансов против подавляющего большинства сельского населения и тесно связанных с ним городских рабочих и солдат.

В отличие от городского либерального населения, крестьянские общины вместе с рабочими и солдатами в целом согласились с властью большевиков или восприняли их приход достаточно спокойно. Во-первых, большевики обещали ответить на все их текущие потребности: к примеру, закончить войну. Во-вторых, большевики взяли в свои руки центральную власть. Для крестьян центральная власть имела огромное значение, поскольку по традиции устанавливала правила, в которых община могла дальше существовать автономно, своим умом. Как ни парадоксально, но хаос, который часто возникал в России в ходе крестьянских бунтов, и строгий порядок центральной власти фактически были производными друг от друга.

В данном случае можно провести параллель с историей другой аграрной империи – Китая. Здесь крестьянские бунты часто приводили к смене династии. Однако каждый раз центральная власть восстанавливалась в своем прежнем деспотическом обличье. В этом смысле восточные общества отличаются от западноевропейских тем, что общинный характер жизни крестьянства является одной из причин сохранения и восстановления деспотической власти даже после периодически происходящих кризисов.

Собственно, это важная деталь, которая в определенной степени помогает объяснить политические процессы в России в 1917–1920 годах. Социальная структура общества напрямую влияла на политику. Даже когда те или иные общины стремились к либерализации, они все равно преследовали именно общинные интересы. Наиболее типичным примером были российские казаки. Они поддерживали идею созыва Учредительного собрания, то есть либерализацию в рамках всей России, но делали это с целью защиты своих общинных интересов. Их интерес заключался в сохранении исключительных прав на землю, которую они получили от императорской власти в обмен на военную службу. Однако стремление казаков сохранить все объемы земли в своей общинной собственности привело к тому, что против них выступили проживавшие по соседству с ними общины крестьян-переселенцев.

В основном казачьи войска были расположены на окраинах Российской империи. Здесь крестьяне-переселенцы были прямыми конкурентами казаков в земельном вопросе. Стремясь к переделу земли в свою пользу, крестьяне поддержали большевиков и советскую власть, тогда как казаки в силу привилегированного положения в имперской иерархии были глубоко связаны со всем строем прежней жизни. Собственно, в годы Гражданской войны это и предопределило ожесточенный характер противостояния во всех тех районах, где казаки соседствовали с крестьянскими переселенцами.

Представители казахского политического движения в 1917 году сделали выбор в пользу союза с казаками. Для казахского общества казаки были все-таки меньшей проблемой, чем крестьяне-переселенцы. Хотя казачьи войска и владели большими участками земли в Казахской степи, их численность оставалась практически неизменной. Дело в том, что еще в 1811 году император Александр I запретил запись в казаки. В то же время приток крестьян-переселенцев из центральной России все время увеличивался, что вело к постоянному росту земельных изъятий в их пользу.

В начале 1918 года советская власть еще не вступила в конфликт с казачеством. Так, 31 января 1918 года по новому стилю большевики захватили Оренбург, столицу Оренбургского казачьего войска. Лояльные большевикам формирования в основном были укомплектованы выходцами из крестьян. Несмотря на это, большинство местных казаков отказалось воевать против новой власти. Только немногие несогласные во главе с генералом Александром Дутовым отступили в Тургайские степи.1¹Александр Дутов (1879–1921)Атаман Оренбургского казачьего войска. Был первым войсковым атаманом, который объявил войну большевикам на следующий день после переворота в Петрограде. Воевал с красными в Степном крае и Семиречьи. В 1920 году с остатками своих войск ушел в Китай, где был убит агентами ВЧК.

Представители Народного совета Алаш-Орды во главе с Алиханом Букейхановым также покинули Оренбург и отправились в Семипалатинск. На декабрьском Общеказахском съезде именно этот город был объявлен столицей новой Казахской автономии. Но 16 февраля 1918 года здесь к власти также пришли Советы, при этом местные сибирские казаки не стали им сопротивляться. В целом аналогичная картина наблюдалась и в других областях бывшей империи, в том числе в городе Верном.

Так в январе – марте 1918 года реальная власть в Казахской степи практически полностью перешла в руки Советов, которые контролировали крестьяне-переселенцы. Фактически из трех общин, конкурирующих в 1917–1918 годах между собой в Казахской степи, – казахов, крестьян-переселенцев и казаков – власть перешла в руки представителей только одной из них. Крестьяне-переселенцы были ориентированы на продолжение дореволюционной практики насильственного изъятия земли у казахского и кыргызского населения, а в казачьих корпорациях видели своих конкурентов.

Закономерно мнение лидера башкирского национально-освободительного движения Заки Валиди, высказанное как раз в 1918 году: "В конце концов, мы уяснили, что политика Советов лжива, коварна. Может быть, в Центре и есть хорошие люди, однако те русские, с которыми предстоит нам работать на местах, – люди вероломные, отъявленные шовинисты. Они и будут диктовать нам свои условия".iЗаки Валиди Тоган. Воспоминания: борьба народов Туркестана и других восточных мусульман-тюроков за национальное бытие и сохранение культуры. Кн. 1. Уфа, 1994. С. 226. Причем это было характерно не только для башкир и казахов, но и для других народов в российской Азии. К примеру, один из руководителей белого движения в Сибири Георгий Гинс приводил в качестве примера решение крестьянского схода в Забайкалье: "Земля ничья, народная, поэтому она и должна принадлежать народу, а не бурятам".iГинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918–1922 гг. (Впечатления и мысли члена Омского правительства). М., 2013. С. 64. Член правительства Алаш-Орды Мухамеджан Тынышпаев писал: "Большевики семиреченские – народ не пришлый и состоит исключительно из новоселов крестьян-переселенцев, городских мещан и сброда, уголовных преступников. Новоселов, устроенных на отобранных от киргиз лучших землях, в области свыше 150 тысяч душ, что дает 10–15 тысяч красных".iРоссия и Центральная Азия. Конец XIX – начало XX века.: Сб. док. и мат./ Отв. Ред. Д.А. Аманжолова. М., 2017. С. 239. Парадоксальным образом алашордынцу Тынышпаеву вторит коммунист Георгий Сафаров: "…Сделавшись господствующим классом, кулаки-крестьяне окончательно подчинили себе кочевое население и под видом реквизиций и конфискаций отобрали все лучшие земли".iСафаров Г. Колониальная революция (опыт Туркестана). М., 1921. С. 116.

По сути, советская власть, находившаяся на азиатской окраине России в руках крестьян-переселенцев, представляла собой новую форму прежнего колониального управления. Только вместо централизованного бюрократического государства, действовавшего в интересах крестьян-переселенцев, власть теперь перешла непосредственно к ним. Но суть проводимой политики по отношению к местному населению не сильно изменилась.

Союз алашординцев с казаками и попытки защищать интересы местного населения привели к тому, что алашординцев исключили из местных органов власти на всех территориях, имевших значение для казахского политического движения, – от Оренбурга на западе до Семипалатинска на востоке и Верного на юге. Само правительство вынуждено было скрываться по казахским аулам. По сравнению с 1917 годом, когда казахи были широко представлены в местных органах власти, это стало серьезным поражением.

Однако сами большевики придерживались несколько других представлений о будущем России, чем крестьяне-переселенцы, захватившие власть в местных Советах. В конце 1917 и начале 1918 года большевики сделали целый ряд заявлений идеологического характера. В них они ставили вопрос о правах национальных меньшинств и, в том числе, рассуждали о федеративной организации будущей России. Характерно, что их заявления уже подкреплялись практикой. В самом конце 1917 года правительство большевиков предоставило независимость Финляндии. Несомненно, это должно было произвести впечатление на национальные меньшинства в России с точки зрения возможной реализации их интересов.

В таком контексте понятно, почему казахские политические круги попытались договориться с руководством большевиков. 20 марта 1918 года Халел Габбасов, заместитель руководителя Народного совета (правительства) Алаш-Орды Алихана Букейханова, провел по телеграфу из Семипалатинска переговоры с одним из руководителей большевиков Иосифом Сталиным, который занимал должность Народного комиссара по делам национальностей (Наркомнац). Сталин предложил правительству Алаш-Орды направить в Москву своих представителей. 1–2 апреля 1918 года эмиссары "Алаш" однофамильцы Жаханша и Халел Досмухамедовы встретились в Москве с Иосифом Сталиным, а затем и с Владимиром Лениным. Речь шла об условиях признания Алаш-Ордой власти большевиков. О чем именно говорили Досмухамедовы с вождями большевиков, неизвестно, но у сторон сложились совершенно разные представления об итогах этих встреч.

3 апреля 1918 года Алаш-Орда отправила в Москву телеграмму за подписью Габбасова о признании советской власти. Москва на эту телеграмму не ответила. Дело в том, что в телеграмме Габбасова был прописан ряд условий, которые были заведомо неприемлемы для большевиков. В частности, были повторены тезисы Второго общеказахского съезда о создании национально-территориальной автономии, а также о том, что до созыва учредительного съезда власть в этой автономии принадлежит правительству Алаш-Орды. Соответственно, в ее состав из 25 человек на оставшиеся свободными 10 мест должны быть введены представители от русского населения. То есть предполагалось, что местные Советы, де-факто представлявшие интересы русских переселенцев, фактически должны были признать власть правительства Алаш-Орды.

Кроме того, до выборов новых Советов власть на местах должна была перейти в распоряжении уже сформированных органов городского и земского самоуправления. Именно этим органам предстояло провести новые выборы на местном уровне, после которых были бы сформированы органы власти на этот раз в лице Советов для населенных казахами территорий (там их не было). В телеграмме Габбасова специально оговаривалось, что выборы должны осуществляться по демократическим принципам. По сути, большевикам предлагали организовать власть в Казахской степи по тем самым либеральным принципам, которые они только что ликвидировали в центральной России в тот момент, когда было разогнано Учредительное собрание.

Кроме того, алашординцы хотели, чтобы большевики заставили местные Советы, состоявшие из русского населения, уступить власть казахам или по крайней мере поделиться ею. В то время как в 1918 году власть большевиков в регионах во многом зависела как раз от поддержки на местах, Советы из-за своих противоречий с казаками были весьма надежной опорой власти большевиков, в том числе вооруженной.

Тем не менее 21 апреля Халел Габбасов отправляет еще одну телеграмму в Совнарком на имя Владимира Ленина и Иосифа Сталина и просит ускорить реализацию договоренностей, которые, как ему казалось, были достигнуты. Габбасов пишет о том, что "пренебрежение к естественному праву народа со стороны местных Советов не прекращается, гонения членов киргизской организации, аресты членов их восстанавливают киргизскую массу, углубляют национальный антагонизм".iРоссия и Центральная Азия. Конец XIX – начало XX века.: Сб. док. и мат. М., 2017. С. 209. В завершение он просит срочно ответить на предыдущую телеграмму от 3 апреля. Но большевики молчат.

На самом деле по итогам московских переговоров они сформировали весьма критическое отношение к Алаш-Орде. Так, уже через пару дней после встречи с алашординцами, 7 апреля 1918 года, Сталин отправил телеграмму Советам Казани, Уфы, Оренбурга и Ташкента, где было написано, что такие буржуазно-националистические движения, как алашординцы, "постепенно разоблачаются ходом революции".iГригорьев В.К. Противостояние (большевики и непролетарские партии в Казахстане. 1917–1920 гг. Алма-Ата, 1989. 9 апреля эта телеграмма была опубликована в центральной газете "Правда". Там же было заявлено, что Наркомнац выступает против пропорционального представительства национальностей и что выборы могут проходить только по классовому принципу. В то же время Сталин направил депешу председателю исполкома Семипалатинского совета с указанием "о разгоне Алаш-Орды и замене ее диктатурой киргизского пролетариата".

Более того, сразу после переговоров с алашординцами Москва приступает к определению контуров своей правительственной инфраструктуры в Казахской степи. Уже 5 апреля 1918 года Наркомнац сформировал инициативную группу по созыву всеказахского съезда Советов во главе с Мухамедьяром Тунганчиным, который когда-то начинал свою карьеру переводчиком при Тургайском генерал-губернаторе. Весной 1918 года Тунганчин являлся одним из немногих на тот момент лояльных большевикам казахов, не был связан с "Алаш", к тому же жил в Москве. Таким образом большевики намеревались своими силами организовать и возглавить процесс создания казахской автономии. То есть для взаимодействия с казахским обществом большевикам не были нужны влиятельные и организованные посредники вроде движения "Алаш".

Как именно большевики представляли себе будущее кочевых автономий, явствует из заявления наркомнаца Сталина на совещании по созыву учредительного съезда Татаро-Башкирской советской республики 10 мая 1918 года: "Автономия есть форма. Вопрос в том, какое классовое содержание вкладывается в эту форму. Советская власть отнюдь не против автономии, она за автономию, но такую, где бы вся власть находилась в руках рабочих и крестьян, где бы буржуа всех национальностей были устранены не только от власти, но и от участия в выборах правительственных органов. Есть два типа автономий. Первый тип чисто националистический. Эта автономия построена экстерриториально, на началах национализма. «Национальные советы», национальные полки вокруг этих советов, межевание населения по национальным куриям, неизбежная при этом национальная грызня – таковы результаты этого типа автономии. Такой тип автономии ведет к неизбежной смерти Советов рабочих и крестьянских депутатов".iСталин И.В. Сочинения. Т. 4. М., 1947. С. 87.

Символично, что как раз на следующий день после этого выступления Сталина, 11 мая 1918 года, в Наркомнаце был образован казахский отдел. Его главной задачей стала подготовка создания казахской автономии, естественно, на советских началах с прямым руководством из центра.

Короткое личное общение Владимира Ленина и Иосифа Сталина с Жаханшой и Халелом Досмухамедовыми в начале апреля 1918 года стало первым для руководителей большевиков знакомством с казахскими делами. Для них казахи были довольно многочисленным народом, населявшим огромные территории от Волги до Алтая, от Сибири до Центральной Азии. В связи с этим большевики не могли не обратить на казахов самого серьезного внимания. Это было связано как с интересами государственного управления – все-таки большая территория и многочисленное население, так и с теми целями, которые они преследовали на колониальном Востоке.

Большевики смотрели на Азию, как, собственно, и на остальной мир, чрезвычайно масштабно, в контексте мировой революции. В этом смысле весьма характерна телеграмма Владимира Ленина, адресованная Л. Сосновскому и Е. Преображенскому, отправленная не ранее 8 ноября 1919 года: "Если мы будем с восточных народов только «выколачивать», ничего им не давая, тогда вся наша международная политика, вся борьба «за Азию» идет к черту. Лучше оставить башкир и киргизов полностью, тем облегчая свою политику борьбы за Азию. Иначе мы против английского империализма ничего в Азии не сделаем. Серьезная борьба предстоит за Персию, Индию, Китай, и ради этой борьбы с малых народов Востока либо ничего не «выколачивать», либо минимальный минимум, точно оговоренный".iЛенин В.И. Неизвестные документы. 1891–1922. М., 2017. С. 305. Таким образом, по мысли Ленина, российская Центральная Азия должна была стать ни много ни мало плацдармом для распространения мировой революции на Персию, Индию и Китай.

По итогам первого знакомства с большевиками общая ситуация для правительства Алаш-Орды резко ухудшилась. Уже 18 мая 1918 года в Семипалатинске был разогнан казахский областной съезд, представители правительства Алаш-Орды вынуждены были снова уйти в степь. В тот же день в поселке Джамбейты в Уральской области прошел Четвертый чрезвычайный областной съезд под председательством Жаханши Досмухамедова. К этому моменту Казахская автономия так и не была провозглашена, хотя эту цель поставил еще Второй общеказахский съезд в декабре 1917 года. В постановлении съезда в Джамбейты было указано, что "при современных политических условиях эта автономия должна осуществляться явочным порядком, начиная от аула и кончая всей занимаемой киргизским населением территории, объемлющей почти целиком 7 областей и часть одной губернии".iРоссия и Центральная Азия. Конец XIX – начало XX века.: Сб. док. и мат. М., 2017. С. 215. Таким образом в Уральской области решили образовать самоуправление на областном уровне, раз уж не получается объявить о создании общей Казахской автономии.

Так появился Уильский ойялат, который сразу же заявил о борьбе с советской властью и союзе с казаками Уральского войска. Такая резкость позиции очевидно отражала разочарование Досмухамедова в вождях большевиков. Понимание, что естественным союзником казахов было именно казачество, к тому моменту только окрепло.

Дело в том, что уже в начале апреля 1918 года, пока Досмухамедовы встречались со Сталиным и Лениным в Москве, началось восстание пяти казачьих станиц в районе Верного. Это была реакция семиреченских казаков на предпринятую Верненским советом попытку их разоружения. Восставшие осадили город. В ответ местный совет расстрелял 17 политических заключенных, включая бывшего комиссара Временного правительства по Семиречью Ореста Шкапского. Вскоре Ташкентский совет прислал отряд на помощь Верненскому совету, который помог местным крестьянам разгромить казаков в бою под станицей Каскеленской.

Одержав победу, Семиреченский облисполком лишил казаков избирательных прав и вскоре объявил, что казачьи земли переходят в общенародное достояние. 3 июня был принят декрет о ликвидации Семиреченского казачьего войска и казачьего сословия. Характерно, что все имущество этого войска, а также большая часть земель перешли именно к крестьянам-переселенцам: от одной общины, казачей, – к другой, крестьянской. Неудивительно, что в будущем семиреченские казаки поддерживали белое Сибирское правительство. К их альянсу примкнули и военные формирования алашординцев.

Восстание чехословацкого корпуса в конце мая 1918 года создало возможности для возвращения к либеральной повестке 1917 года. Это восстание поддержали практически все политические силы России, недовольные властью большевиков, от крайне правых офицерских организаций до некоторых рабочих союзов и представителей либеральных и социалистических партий. В результате власть большевиков была свергнута на огромных пространствах Урала, Сибири и Дальнего Востока.

Чехословацкий корпус был сформирован в составе Русской армии осенью 1917 года в основном из чехов и словаков, добровольцев, пленных и перебежчиков из Австро-Венгрии и Германии, которые выразили желание участвовать в войне на стороне России. В конце мая 1918 года наркомвоенмор Лев Троцкий отдал приказ о разоружении чехословацкого корпуса, который следовал по Транссибирской магистрали во Владивосток для последующей отправки на фронт в Европу. Эшелоны этого корпуса растянулись по железной дороге от Пензы до Владивостока. Приказ о разоружении спровоцировал чехословаков на восстание.

В июне 1918 года было образовано первое антибольшевистское правительство с центром в Самаре, его возглавили эсеры. Оно получило название комитета членов Учредительного собрания и вошло в историю как Комуч. Примерно тогда же в Омске было создано Временное Сибирское правительство, в котором эсеры соседствовали с правоконсервативными политиками. Среди тамошних деятелей многие полагали, что "инородцы" вроде башкир, казахов и татар лишены государственного духа, враждебны российской державе, а потому не могут участвовать в государственной власти. "Инородцев надо держать в ежовых рукавицах", – восклицал один из тогдашних ораторов. В сентябре 1918 года на фоне военных поражений в Поволжье Комуч и Омское правительство образовали единое правительство – директорию, которая постепенно дрейфовала вправо, пока в результате переворота 18 ноября 1918 года власть в Омске не захватил вице-адмирал Колчак.

С момента восстания чехословацкого корпуса Алаш-Орда поддерживала антибольшевистское движение и декларировала приверженность лозунгам о созыве Учредительного собрания и демократических преобразованиях. Однако реализовать эти идеи казахским политикам было очень непросто в силу тех же причин, о которых я говорил раньше. Власть Алаш-Орды оставалась призрачной. Многие внутренние казахские районы не хотели вообще никакой власти и старались остаться в стороне от российской Гражданской войны.

Партнеры алашординцев по антибольшевистской коалиции, что в Комуче, что во Временном Сибирском правительстве, не испытывали никаких иллюзий по поводу реальных возможностей казахского правительства. В июле 1918 года один из юристов, работавших над соглашением между Алаш-Ордой и Временным Сибирским правительством, заметил: "Алаш-Орда сейчас имеет лишь большие претензии, но реальной почвы под собой не имеет". Не нужно думать, что ситуация с Алаш-Ордой была особенной. В неразберихе Гражданской войны многие силы скорее претендовали на власть, чем реально ею располагали. До известной степени это справедливо и в отношении большевиков, по крайней мере на раннем этапе.

Алаш-Орда к сентябрю 1918 года договорилась о преобразовании Уильского ойялата в западное отделение Алаш-Орды, то есть добилась символического восстановления единства. Кроме того, алашординцы контролировали определенную территорию, которая представляла существенную часть обширных земель Казахской степи, располагали пусть небольшой, но все-таки армией, а также имели договорные отношения с основными субъектами антибольшевистского движения как внутри, так и за пределами степи.

Тем не менее в ноябре 1918 директория выпустила специальный указ о роспуске Алаш-Орды. Первый такой акт, как помним, был подписан Сталиным еще в апреле 1918 года. После прихода к власти Колчака одним из первых его решений снова стал приказ о ликвидации одновременно и Алаш-Орды, и Башкирской автономии и роспуске их армий. Идея правых состояла в том, чтобы сконцентрировать всю власть в руках одного правительства в Омске. Для политических движений национальных меньшинств ситуация стала крайне неблагоприятной. Башкирский лидер Заки Валиди весьма образно выразил общие настроения башкир и казахов в конце ноября 1918 года: "Мы оказались перед лицом таких четырех вражеских сил, как красные в Самаре и Актюбинске, а также Дутов и Колчак".iЗаки Валиди Тоган. Воспоминания: Борьба народов Туркестана и других восточных мусульман-тюрков за национальное бытие и сохранение культуры. Кн. 1. Уфа, 1994. С. 272.

В этой обстановке у противников белой диктатуры возникла идея об организации выступления против Колчака. В конце ноября начались контакты между эсерами из числа военных, башкирским лидером Захи Валиди и казахом Мустафой Чокаевым, бывшем руководителем Кокандской автономии. В начале декабря 1918 года заговорщики провели совещание в Оренбурге. Они планировали создать новое правительство сразу для трех стран: Казахстана, Башкурдистана и Казачьего государства. Но эта "самая решительная" попытка демократических кругов оказать сопротивление перевороту Колчака носила скорее символический, чем действенный характер. Из нее, конечно, ничего не вышло.

Либеральные и умеренные социалистические политики с февраля 1917 года пытались создать систему демократического самоуправления и необходимые для этого институты, включая механизм проведения выборов, но в итоге проиграли в тактическом плане. В условиях Гражданской войны либеральная политика явно не способствовала успеху в противостоянии с хорошо организованными противниками с разных сторон политического спектра. Поэтому либералы уступили правым радикалам вроде Колчака, а умеренные социалисты в конечном итоге проиграли левым радикалам – большевикам. "Если до ноября 1918 года на востоке России шла война между двумя вариантами революции, один из которых отстаивал демократический путь, то затем эта альтернатива исчезла. Теперь по обе стороны фронта была диктатура".

Со стратегической точки зрения переворот Колчака все-таки стал причиной итогового поражения правых радикалов в российской Гражданской войне. Отказавшись от договоренностей с умеренными социалистами (эсерами и меньшевиками), они фактически избавили большевиков от идеологической конкуренции. Теперь большевики стали единственной политической силой, кто мог использовать социалистическую риторику. А если учесть, что российские правые в белом движении стали проводить весьма жесткую политику по отношению к национальным меньшинствам, то и национальное направление оказалось целиком в распоряжении большевиков.