Шелкопряды/Alamy
Как говорил Аристотель, природа не терпит пустоты. Добавим: и человеческое сознание как часть природы тоже не терпит дыр и пустот. Когда мы чего-то не знаем и не понимаем, обычно затыкаем эту зияющую щель лохмотьями выдумок, чтобы оттуда не тянуло неприятным холодом непознанного. Неуютно с этим непознанным, нервно и опасно. А так — хоть странно, но жить можно.
Иногда эти выдумки настолько цементируются в общественном сознании, что получившиеся стереотипы очень трудно потом выбивать даже железными фактами. Миф всегда привлекательнее истины, увы... Хотя почему, собственно, увы? Иногда миф получается настолько занимательным, что можно чуть ли не пожалеть о его крушении. Судите сами: насколько интереснее было бы жить на нашей планете, если б следующие сведения были верны.
Шелк
Удивительная ткань — невесомая, блестящая, гладкая, сохраняющая прохладу в жару — казалась чудом даже тем народам, кто ее сам придумал и изготавливал. Что уж говорить о европейцах, которые с античных времен платили за шелка баснословные суммы и всегда были готовы приписать им сколь угодно сказочное происхождение.
Среди римлян бытовало мнение, что шелк — это искусно собранный глянец листьев некоего прекрасного дерева: заблуждение более чем понятное, если вспомнить, что листва некоторых деревьев действительно бывает столь же гладка, нежна и блестящая, как шелк. Вот Вергилий i
«О эфиопских лесах, белеющих мягкою шерстью, Иль как серийцы с листвы собирают тончайшую пряжу».
Ему вторит и Сенека i
«Снимите платье, затканное золотом,
С меня, служанки! Прочь сок тирских раковин
И нити, что с ветвей серийцем собраны».
Более подробно о добыче шелка из листьев пишет в «Естественной истории» Плиний: «Первые из народов, о которых есть сведения, серы, известны своим растительным руном. Они вычесывают кудель из замоченной в воде зелени, отсюда и двоякого рода занятие для наших женщин: распускать нити и вязать снова. Сколько же требуется разнообразных трудов, в какие отдаленные края предпринимаются путешествия — и все для того, чтобы матрона могла появиться в обществе в прозрачных одеждах».
Что особенно интересно, в главе о животных Плиний описывает (почти точно) тутового шелкопряда, и тут он дает вполне реалистичное описание производства шелка: «Шелкопряды имеют и другое происхождение. Из более крупной личинки выходит гусеница, выставляя вперед рога, свойственные ее виду, затем из нее получается то, что называют "жужжалка", потом из нее — куколка, а уже из нее через шесть месяцев — шелкопряд. Они прядут наподобие пауков паутину, которая идет женщинам на одежду и в роскошь, и ткань из нее называется шелк. Первой придумала распускать коконы и снова делать пряжу женщина с острова Кос по имени Памфила, дочь Платея, у которой нельзя также отнять славы изобретения способа, как, одевая женщин, делать их голыми».
Впрочем, если вспомнить, какой огромной писательской плодовитостью славился Плиний, какое количество монументальных трудов он создал, сколько у него было секретарей и помощников при создании его истории, неудивительно, что в разные разделы вполне могли попасть и противоречащие друг другу факты.