Мечтательный Дудочник

Официально эта акварель британской художницы относится к «викторианскому неоклассицизму», хотя написана она была спустя полтора десятилетия после смерти королевы — в разгар Первой мировой войны. И эта война, возможно, и сделала картину знаменитой — открытки с «Дудочником» были одними из самых популярных в британских окопах, кроме того, акварель массово печатали в газетах, листовках и на жестянках с чаем, ее вышивали на подушках и украшали ею витрины.

Почему именно «Дудочник» стал символом того «доброго старого мира», ностальгия по которому помогала выжить на фронте — в холоде, грязи, среди торжествующей смерти и ощущения, что все летит в тартарары?

Мода на фей и эльфов, расцветшая под конец 19 века, подкреплялась поэзией, живописью и даже фотографией (известно, что Конан Дойл,1¹Артур Конан Дойл (1859-1930)Британский писатель, более всего известный своими циклами рассказов о сыщике Шерлоке Холмсе например, собирал фальсифицированные снимки с «малютками феями»). Можно назвать десятки имен творцов, которые посвятили свои работы описанию мира фей. Толкин2²Джон Рональд Руэл Толкин(1892 - 1973)Британский писатель, филолог, автор трилогии «Властелин колец» и Джеймс Барри3³Джеймс Барри (1860 -1937)Шотландский драматург и поэт, более всего известный своей книгой о вечно юном духе-мальчике Питере Пэне. закрепили владычество эльфийской темы и в двадцатом веке, а уж рисовали этих крылатых духов сотни художников самого разного уровня мастерства.

Почему именно темноватая, неброская акварель, на которой и фей-то почти не разглядеть, — так, белесые всполохи между ветвей — вдруг стала столь популярна и любима?

Может быть, потому, что это очень несказочное изображение сказочного сюжета и старообразный мальчик с опущенным лицом, потерянно сидящий в неухоженном заболоченном лесу среди не то духов воздуха, не то пятен света, был ближе и понятнее человеку в окопе, чем привычные сияющие красками красотки-феи. В такое печальное натуралистическое волшебство еще можно было поверить под свистом снарядов в военной грязи. Стоптанные, измазанные глиной ботинки дудочника казались такой же правдой, как и бестелесные духи над его головой, как малиновка, севшая на его ботинок, как растрепанная белка, на миг забывшая о своем орехе и вслушивающаяся в звуки, издаваемые дудочкой.

И еще один элемент картины, не слишком понятный современному зрителю, был читаем в то время каждым англичанином. По распространенному тогда в Британии суеверию, павлинье перо обозначало несчастье. Такое перо, принесенное в дом, могло привлечь смерть в семью; в викторианские времена суеверный человек никогда не украсил бы им шляпу, ни одна серьезно относящаяся к приметам женщина не стала бы пользоваться веером из павлиньих перьев — подобные веера могли носить только весьма эксцентричные дамы. Кстати, суеверие это в конечном счете доползло до СССР, и многие наши бабушки и прабабушки ни при каких условиях не стали бы держать у себя дома павлиньи перья в качестве украшения.

Так что «Дудочник» со зловещим пером на шляпе никак не воспринимался простой милой картинкой «про феечек», ни в коем случае: он будил целый комплекс чувств, волновал мысль и воображение, он удивительно точно вписался в свою трагическую эпоху, став одним из ее символов.

После окончания войны, впрочем, популярность «Дудочника» пошла на убыль, и имя его автора, Эстеллы Канциани, сейчас знакомо в основном лишь специалистам по истории британского искусства.