КАЗАХСКОЕ КИНО: 50 НЕЗАБВЕННЫХ ФИЛЬМОВ

"Томирис" (2019)

Режиссер Акан Сатаев

Вождя массагетов и отца будущей принцессы Томирис (Альмира Турсын) убивают у нее на глазах по заказу из Хорезма (торговцы в данном случае изображены как враги вольных кочевников с их склонностью к грабежам). Девочке удается сбежать в леса, где она становится полноправной воительницей. Дальнейшая история (построенная на версии Геродота) строится на продуманных и величественных актах отмщения – сперва Томирис мстит за отца, потом за мужа.

Когда Томирис поясняет, что "это не месть, а возмездие", ее книжный лексикон задает настрой всему фильму, столь же велеречивому и монументальному.

Попытка произвести казахский пеплум в духе "Клеопатры" удалась в полной мере: со времен "Гибели Отрара" (1991) это лучшее, что было снято в Казахстане в жанре древнего колюще-режущего эпоса. Присутствие актера Гассана Массуда в роли Кира (а он играл Саладина в "Царстве небесном" у самого Ридли Скотта) лишний раз подтверждает статус "Томирис" как полноценного блокбастера.

Общий батальный размах компенсирует некоторую однолинейность драматургии (тем более заметную при хронометраже в два с половиной часа) и скудность диалогов.

Безграничная субъектность главной героини, с одной стороны, отвечает канонам феминистского мифа: Томирис мудра (как минимум, она умнее собственного мужа), эмпатична (отменяет жертвоприношение), независима (перечит шаману и вождям племен, самолично разрабатывает план сражения и предпочитает убить царя Кира, нежели стать его женой).

С другой стороны, Томирис периодически погружается в потустороннее пространство сна и чуда – ей с детства является крылато-огненное чудовище (примерно как у Дэна Симмондса в "Терроре", только степного толка), и она способна узреть, например, убийство мужа через тысячи миль. Так что в конечном итоге это кино не только о формировании национальной идентичности, но и о душе, познавшей ужас смерти.

"Сказ о розовом зайце" (2010)

Режиссер Фархат Шарипов

Студент-провинциал Ерлан (Ануар Нурпеисов) работает в костюме мехового зайца на улицах Алматы, чем однажды привлекает внимание пьяного мальчика-мажора Локо (Максим Акбаров). Локо по просьбе дяди (несравненный Фархат Абдраимов) ищет лоха, который за сто тысяч долларов взял бы на себя вину за сбитого пешехода. Заяц попадает в дополнительный переплет, вызвав неожиданную симпатию со стороны красавицы и поклонницы современного искусства Джеки (Карлыгаш Мухамеджанова), которая декларирует "простоту отношений без всякого маскарада".

У дебютной работы Фархата Шарипова много тонких и неочевидных достоинств: например, можно предположить, что его розовый заяц предвосхитил появление мехового чучела в замечательном фильме "Тони Эрдманн" Марин Аде 2016 года.

Для стандартной криминальной комедии здесь многовато болевых точек и нешуточных реалий – такова, например, вся линия с разнорабочими с улицы Сейфуллина.

Для полноценной социальной сатиры, напротив, многовато жанровых условностей и почти сказочной (см. название фильма) фактуры, вроде романтической линии.

В целом сюжетные повороты слегка в духе российской комедии 90-х "Мама, не горюй!" (там искали морячка, здесь зайца-студента) подвели легкую и изящную черту под алма-атинскими нулевыми. Если в более позднем кино на схожие темы будет править неумолимый фатум (как, например, в "Таразе"), то в "Сказе о розовом зайце" все еще решает бог Кайрос, то есть повелитель счастливого мгновения.

Как выражается в этом фильме посланник золотой молодежи, "В Алма-Ате надо дышать по-другому: сделать глубокий вдох, задержать дыхание и выдохнуть, самое главное – никакой спешки. Азиатская философия, брат".

"Счастье" (2022)

Режиссер Аскар Узабаев

Работающая в фирме косметики красивая и молодая еще женщина (Лаура Мырзахметова) готовит беременную дочь к вынужденной и безрадостной свадьбе, надеясь, что после этого события муж (Ерболат Алкож) даст ей развод и отпустит на свободу. Она сделала 9 абортов за 5 лет только потому, что муж хотел мальчика. Но муж в ответ только пьет и бьет – на большее (включая собственно секс) он не способен. В итоге он не в состоянии даже умереть, оставшись после покушения на убийство пожизненной обузой для несчастной.

Тема насилия над женщиной в казахском кино в той или иной форме встречалась и раньше. Например, крошечный эпизод есть еще в "Чинаре на скале" (1965): "Я ее даже поцеловать не успел, а она меня за решетку!". Но "Счастье" не просто открыло, а совершенно выпотрошило этот ящик Пандоры.

Это одна из самых страшных и жестоких семейных драм не то что Казахстана - мира.

По сравнению с иными здешними сценами меркнет даже "Необратимость" Гаспара Ноэ, двадцать лет назад казавшаяся высшей точкой экранного жестокосердия. Отсылы к Ноэ и другим мировым визионерам в данном случае не повод для красного словца, "Счастье" не просто социальный манифест, но еще и настоящее живое кино. Например, безукоризненная сцена свадьбы снята совершенно на уровне "Торжества" Томаса Винтерберга, первого фильма движения "Догма-95".

Помимо собственно маскулинного зверства с опорой на традиции, в "Счастье" вскрыто еще и почти полное (за исключением женщины-адвоката) отсутствие женской солидарности. Дочь встает на сторону отца-насильника, сестра заступается за брата-насильника, да и сама героиня не прочь выдать дочь за ничтожного абьюзера. Виктимблейминг ("Вот станет невесткой и поймет каково мне") повсеместен и неумолим, как античный миф.

Самое сильное в фильме, едва ли не сильнее сцен с кровавым молотком, – взгляд героини. В нем все – горе, обреченность, пустота, ум, ярость, боль, свет, иногда мстительное наслаждение и что-то еще такое, чему нет описания. В этом взгляде есть все, кроме одного – счастья.

"Ночной бог" (2017)

Режиссер Адильхан Ержанов

Действие фильма разворачивается "в вечно заканчивающемся мире", где правят карантин и террор. Первопричина всего описывается словами "В небе появилось лицо бога, дочь моя сгорела, и я ничего не мог сделать". Начинается странная игра-галлюцинация, не то в заброшенном заводском цеху, не то в античном полисе. Правила этой игры состоят в том, что ни у кого нет дома и никому не спрятаться. Фильм снят задолго до эпидемии и войны.

Адильхан Ержанов снимает много и часто, он умеет сделать кино даже из надписи "Нотариус" на белой стене (как в "Желтой кошке") или из машины, стоящей перед шлагбаумом. "Ночной бог" пока что самое фантастическое и пышное его произведение. В его манифесте партизанского кино значительное место занимает метод соцреализма. Можно сказать, что в "НБ" мы наблюдаем любопытный пример соцреалистического сюрреализма.

Золотые люди-жабы на тронах, красное размалеванное небо, песок из кувшина вместо воды, люди в кепках грызут морковь под остановившимися часами: онейрическое пространство "Ночного бога" выверено до последнего кадра.

Здесь говорят: "Даже в аду есть свет, иначе никак".

Перефразируя эту реплику по отношению к самому фильму, стоит признать, что даже в бреду есть вкус. В своих постапокалиптических грезах тонкий мастер Ержанов утверждает гипнотическую неслучайность каждого образа – иначе никак.

"Скоро кончится лето" (2022)

Режиссер Яна Скопина

Лето 1990 года, Алма-Ата. Школьник Баха (Алихан Абильдин) со сломанной рукой и литературными способностями пишет стихи на диктофон ("На пороге выпускной, но увы, ты не со мной"), ходит в красной шапке, как Холден Колфилд, пляшет в халате под "Аквариум" и влюбляется в девушку Берту (Ольга Обухова), которая играет на школьном утреннике роль русалки и живет по принципу "не люби никого, и тогда ты будешь нравиться всем". Только так и следовало существовать, пока был жив Виктор Цой.

Это лайт-вариант суровых сатпаевских "Районов" (2016), то есть кино, если пользоваться той памятной классификацией, не про "достойных пацанов", а больше про "щеглов и чертей". "Скоро кончится лето" начинается с всамделишного концерта "Кино" в Алма-Ате. Цою осталось жить всего ничего, и это ощущение последних песенных дней сталкивается с уходящим детством героя и превращается в то, что он называет "сном, после которого мне теперь никогда не уснуть".

Мальчик, изучающий гипноз, - это прямая цитата из фильма Эмира Кустурицы во "Вспомнишь ли Долли Белл" (1981), а вообще в этом фильме есть неожиданные отсылы к "Балкону" с его сталинскими садовыми оркестриками и финальной сценой подросткового исхода.

Видеосалон с плакатной эротикой, выпускные дискотеки под Женю Белоусова, проводы в армию под "Браво", Алан Чумак по телевизору и Хендрикс на стене, похожий на батыра в юрте. Язык этого кино, пожалуй, слишком адекватен описываемой натуре, это скорее фильм про фильмы того времени. "Скоро кончится лето" - кино дебютное и, что называется, ламповое во всех отношениях, однако лампа эта бьется и оставляет порезы, которые пройдут не сразу. Фильм посвящен, разумеется, Сергею Соловьеву, кому еще можно такое адресовать…

"Конечная остановка" (1989)

Режиссер Серик Апрымов

Еркен (Сабит Курманбеков) возвращается после армии домой. За время его отсутствие родной аул Аксаут превратился именно что в конечную остановку – отчуждение и безысходность в тонах сепии, серые пьянки с попытками столь же серых драк, и далее все как в песне тех же лет: металлический не плачет дом, хотя в нем вешаются столько лет. Ну разве что дом не металлический, а глинобитный.

"Конечная остановка" определенно не из тех фильмов, которые удостаиваются приза зрительских симпатий. Сегодня его нужно смотреть с некоторым усилием и тщанием, но без него невозможно понять новую волну. Это совершенно другой полюс по отношению к "Игле", тем не менее все электричество будущего казахского кино так или иначе искрит между этих двух произведений.

Инна Смаилова в диссертации писала о том, что тема первых фильмов Серика Апрымова – состояние ненужности человека в пространстве собственной земли. Можно добавить, что эта ненужность в превращается в некоторую суперпозицию, которая в определенный момент начинает давать свои редкостные плоды.

Если в "Конечной остановке" всего лишь звонко чокаются рюмками-рыбками, то в продолжении этого фильма, "Аксуате", уже есть вполне божественная сцена пеленания ребенка.

Как говорил один из ключевых вдохновителей казахской новой волны Робер Брессон, взгляды – это единственное, что имеет значение в фильме. Даже если кто-то просто смотрит на керосиновую лампу за вечерним окном, как в кинематографе Серика Апрымова.

"Транссибирский экспресс" (1977)

Режиссер Эльдор Уразбаев

Японский бизнесмен Сайто (Мен Док Ук), несмотря на убийство дочери, едет налаживать дела с Советами, руководствуясь рискованным девизом "с Россией нужно торговать, а не воевать". Белоэмигранты намерены убить его в поезде Харбин - Москва на территории СССР, использовав именное оружие сотрудников ГПУ. Их проблема заключается в том, что под клоунской личиной хозяина китайского кабаре в клетчатой кепке в том же экспрессе едет советский разведчик Касымхан Чадьяров (Асанали Ашимов) в компании шикарной особы Александры Тимофеевны Демидовой (Нонна Терентьева).

Название фильма давно стало фирменной приключенческой этикеткой, для кинематографа СССР оно звучало примерно как "Убийство в Восточном экспрессе". Достаточно сказать, что в скупом на иллюстрации кинословаре СССР, выпущенном в 1986 году, фильм удостоился отдельной цветной фотографии.

Здесь опять-таки присутствует ключевой для казахского кинематографа мотив поезда, внутри которого вдобавок обнаруживает простор для соответствующей самоидентификации. "О великий мир, посмотри на меня, я пылинка твоя, сын казаха я", – признается Чадьяров встреченной в тамбуре комсомолке Айжан (Наталья Аринбасарова). Уразбаев, кстати, работал вторым режиссером в фильме "Песнь о Маншук» в 69-м, где Аринбасарова сыграла главную роль.

Это крепкое, резвое, слегка даже цирковое кино: не случайно Асанали Ашимова дублирует Александр Калягин, чьи интонации не успели забыться со времен травестийного "Здравствуйте, я ваша тетя", который вышел за два года до "Транссибирского экспресса". Достоинства того или иного фильм о Гражданской войне в зрительской советской среде негласно зависели от степени проникновенности образа белогвардейца, и здесь в роли антагониста прекрасно выступил актер трагической судьбы Константин Григорьев.

Из прочих достоинств "Экспресса" надо бы отметить интересную музыку Еркегали Рахмадиева – в духе саундтреков к итальянским джалло.

"Ласковое безразличие мира" (2018)

Режиссер Адильхан Ержанов

После самоубийства отца, не оставившего семье ничего, кроме кредитов, мать отправляет дочь Салтанат (Динара Бактыбаева) из аула в город к некоему дяде Хаиму фактически на продажу. Когда Салтанат в красном платье и под зонтиком отправляется на заклание, за ней увязывается преданный детдомовец-романтик Куандык (Куандык Дюсембаев) – адепт Альбера Камю, боец и художник, который умеет летать на нарисованных самолетах, а ради настоящей, как во французских книжках, любви готов предать и убить кого угодно.

Казахская новая волна всегда была крайне синефильским мероприятием, но ее верный последователь Ержанов перешел от аллюзий к прямым указаниям. Например, в этом фильме хозяин овощебазы так и говорит Куандыку: "Ты как Жан-Поль Бельмондо работаешь, так быстро, елки!".

Столь незамутненным образом реализует себя один из принципов партизанского кино, манифест которого Ержанов написал в 2014 году. Вещи нужно не только показывать, но и проговаривать. "Ласковое безразличие мира" наследует, впрочем, не только Камю и Бельмондо. Здесь присутствует столь характерный для казахского кино мотив железной дороги, а длинный финальный план ленивой беседы полицейских над телами героев, вероятно, отсылает к похоже сделанной сцене ареста из фильма "Голубиный звонарь" (1993).

Ержанов снимает кино с легкостью необыкновенной и такой же чувствительной ясностью. Все его фильмы крепко сбиты, идейно выдержаны (соцреалистический лексикон в его случае вполне уместен) и напрочь лишены кокетства.

Раз уж режиссер любит ссылаться на французов (его "Желтая кошка" начинается с разговора о "Самурае" Жана-Пьера Мельвиля), можно добавить, что метод Ержанова чем-то напоминает Клода Шаброля. Шаброль полагал, что каждый фильм совершенно не обязан быть шедевром и лучше раз в год выпускать крепкое кино, чем по десять лет высиживать откровение. Возможно, именно благодаря этой установке любой из фильмов Шаброля хорошо смотрится и по сей день. Скорее всего, так будет и со всеми фильмами Ержанова, как минимум с "Ласковым безразличием мира".

"Каш" (2022)

Режиссер Айсултан Сеитов

30-е годы. Могильщик Исатай (Еркебулан Дайыров) каждый день скидывает в овраг тела умерших от голода в казахском ауле. Советская власть обманом посылает его в город Сарканд с запечатанной в конверт мольбой о помощи. С ним отправляются восьмилетний брат Алим (Султан Нурмуха) и красноармеец Илья (Александр Паль). В ночи им является старик с бельмом на глазу (Ондасын Бесикбасов), поигрывающий на шанкобызе. После этой встречи они уже движутся дальше, как космонавты по чужой планете.

Это атмосферный, местами ослепляющий красотой хоррор, где ужас живет не в эффектах и аффектах, но в самом пространстве. Дословная цитата из японского "Звонка", когда мертвящая черноволосая девушка вылезает из сундука, как из телевизора, служит скорее исключением и аттракционом, напоминающим о духе Жезтырнак. Лишь бескрайняя степь имеет право служить родиной страха, где вместо черного вигвама – юрта, а голод – самый сильный яд.

Голод ведет по глади пространства и переводит в другой мир, где мертвые распахивают глаза, а снег сыпется, как известь, в могилу.

Саундтрек, начинающийся в духе пышного погребального фолка Мэтта Элиота, по мере продвижения действия соскальзывает в шаманскую электронику, а потом останавливается на единственно возможном звуке шанкобыза в темноте.

"Каш" - сильное доказательство мысли Блеза Паскаля о том, что нет ничего ужаснее безмолвия бесконечных пространств.

"Студент" (2012)

Режиссер Дарежан Омирбаев

Студент (Нурлан Байтасов) с остановившимся, но горящим взором бродит по городу в худи со знаком пацифика и посещает лекции по вопросам современного капитализма, где его учат, что побеждает тот, кто сильнее. Когда он сталкивается с проблемой оплаты съемного жилья, то меняет дедовский орден на пистолет с тремя патронами и убивает в магазине продавца-жлоба вместе со случайной покупательницей.

Этот фильм – вольное переложение "Преступления и наказания" Достоевского. Тут есть и Мармеладов с кружкой пива, и Соня, однако нет ни следователя Порфирия Петровича, ни Свидригайлова, а вместо Христа – Лао Цзы с его замечанием о том, что богатый человек не бывает честным, а честный человек не бывает богатым. Студенту объясняют, что протестантизм не подходит Казахстану даже климатически, и вообще у местных совершенно иное отношение к деньгам.

Омирбаева называют казахским Брессоном и невыносимая сцена убийства ослика в фильме отсылает, конечно, к финалу брессоновской классики "Наудачу Бальтазар". "Студент" начинается со сцены киносъемок на улице Панфилова, где в роли режиссера выступает сам Омирбаев – прием, характерный уже не для Брессона, но для Жана-Люка Годара (к слову, большого поклонника омирбаевских фильмов). Актрису случайно обливают горячим чаем, после чего она вызывает телохранителей на черном джипе, и те жестоко наказывают провинившегося. Омирбаев в одной из своих киноведческих колонок утверждал, что история реальная.

"Студент" и сам как будто разворачивает красноречие Достоевского к немой реальности, к ощущению замкнутого меж серыми заборами мира, где звук шагов становится важнее любых слов.

"Тюльпан" (2008)

Режиссер Сергей Дворцевой

Асхат (Асхат Кучинчереков) возвращается в родные места в степи Бетпак-Дала (500 км до города) после службы на тихоокеанском флоте. Он мечтает стать чабаном и построить "райский уголок под звездным небом казахской степи". Сюжет вполне в духе поздних американских вестернов. Но для того чтобы получить отару овец, ему необходимо обзавестись семьей – таково условие начальства. Из невест во всей округе – разве что порнокартинки в кабине трактора, да и те срывает ветер. Единственную претендентку зовут Тюльпан, но она сидит взаперти и ехать до нее почти день.

В фильме постоянно звучит Rivers Of Babylon – расхожий кавер Boney M на растафарианскую песню группы Melodians, которая в свою очередь являет собой переложение библейских псалмов. Растафарианцы сравнивают себя с народом Израиля в изгнании, а Вавилон, соответственно, символизирует всю несвободу вынужденных государственных пристанищ.

Это достаточно тонкая музыкальная насмешка над героем, который, напомним, моряк, путешественник, рассказывающий байки о морских коньках и осьминогах. Он периодически пытается сорваться в город (Вавилон), но все равно возвращается в степь к своей недостижимой Тюльпан (которая вроде как тоже Вавилон) – и как ему вернуться домой, если он и так дома?

Смысл, вероятно, в том, что все в этом мире – Вавилон, кроме природной стихии. Люди в "Тюльпане" кажутся второстепенными попутчиками глубинных земных процессов, перед величием которых камера дрожит, как от ветра. Это рождение и смерть ягненка в степи, это болезнь верблюжонка, которого увозят от матери, это белый щенок под грозовым небом. Здесь снят, вероятно, самый продолжительный и величавый ход овечьей отары в истории кинематографа, только в "Чинаре на скале" Султан-Ахмета Ходжикова (1965) встречается нечто подобное.

Фильм стал лауреатом Гран-при программы "Особый взгляд" в Каннах 2008 года (десять лет спустя режиссер Сергей Дворцевой будет номинирован уже на Золотую пальмовую ветвь за фильм "Айка" о киргизских мигрантах в Вавилоне, то есть в Москве).

"Стриж" (2007)

Режиссер Абай Кулбаев

Старшеклассница Айнур (Инесса Кислова) по прозвищу Стриж бросает школу, уходит из дома, ночует в подсобках вместе с гастарбайтерами. Отчим пьет каждый день, мать беременна, все вокруг называют Стрижа то воровкой, то наркоманкой, то пацаном (с лесбийским подтекстом), хотя она ни то, ни другое, ни третье. Она – всего лишь неприкаянная нежная сила, которую не сломить ни одиночеством, ни изнасилованием, ни летящим навстречу автомобилем.

Сюжет вроде бы не сулит легкого просмотра, но на самом деле за завесой коммунальной квазисоциалки кроется тонкое лирическое кино. Здесь главное – запечатлеть, как она делает маникюр на перебитой руке, пьет шампанское из горлышка или выбегает недостриженной (отсюда прозвище) из парикмахерской. Стриженая Айнур немного похожа на героиню соловьевской "Наследницы по прямой", но в куда более уличном и угловатом формате. Сцена, когда она врет о смерти матери – это, разумеется, отсыл к "400 ударам" Франсуа Трюффо. Иначе говоря, "Стриж" - продолжение той сугубо поэтической кинотрадиции, в которой внутренний птенцовый мир важнее скорлупы обстоятельств.

Девочка живет под канатной дорогой на Кок-Тюбе, но сама ни разу не каталась. Когда, наконец, ей выпадет случай посмотреть на город сверху вниз, это станет очередным, четыреста первым ударом.

Режиссер блестящего и единственного "Стрижа" Абай Кулбаев после вынужденного шестнадцатилетнего простоя недавно объявил о своем уходе из кинематографа.

"Отвергнутые" (2018)

Режиссер Жанна Исабаева

Девушка Айганым (Жанаргуль Жаныаманова) с маленьким сыном Тимуром (Есим Турарбек) возвращается из города в родной аул к матери и брату просить у забора прощения за то, что "опозорила". Вина ее состоит в том, что городской отец ее ребенка передумал на ней жениться. Родные сперва ее прогоняют, потом зверски избивают, потом еще раз зверски избивают, и так до самой смерти. Она все равно остается непрощенной.

Расхожий для казахского кино сюжет – это когда некто из аула переезжает в большой город и сталкивается там со всем спектром проблем от экономических до экзистенциальных. В "Отвергнутых" все зеркально: убивает как раз не город, а родной край с его неподвижными южными нравами.

Это кино совершенно ларсфонтриеровской замкнутой мощи, разыгранное под музыку Omnibus Ensemble, которая, в свою очередь, наводит на воспоминания о саундтреках Макса Рихтера. Злые, несчастные люди живут под каким-то колпаком, где зарплату не платят третий месяц, полиция вся куплена, если одинокая – значит, гулящая, все кому-то по гроб должны, как выражается одна из местных женщин, "забыла, в каком месте мы живем?".

При этом уклад на месте и, как буквально сказано в "Отвергнутых", "своих не бросаем". Забив сестру, брат (Нышанбек Жубанаев) искренне собирается вырастить "настоящего мужчину" из ее осиротевшего сына – грустного голодного мальчика с вареным яйцом в кулачке. Вообще самое страшное в фильмах десятых годов – это молчание детей (что в "Таразе", что тут), оно как молчание бога.

У главной героини в принципе нет субъектности, мы ничего не знаем о ней, кроме того, что в детстве у нее было любимое место под деревом у реки. В одной из сцен она пытается войти в воду и поплыть против течения. Напрасно, в таких реках действительно когда-нибудь проплывет труп врага, но ты этого уже не увидишь. Все течет, но ничего не меняется.

"Гибель Отрара" (1991)

Режиссер Ардак Амиркулов

1218 год. Кипчак Унжу (Дохдурбек Кыдыралиев), называющий себя стрелой Аллаха, возвращается в Хорезм после семи лет шпионской службы в войсках Чингисхана (Болот Бейшеналиев) предупредить о предстоящем вторжении монголов. Звучит фраза, хорошо знакомая по другим контекстам: "Кому нужна земля без кипчаков?". Но хорезмшах Мухаммед (Абшурашид Максудов) убивает купцов-послов Чингисхана, делая гибель подвластного ему Отрара, расположенного на территории Южного Казахстана, необратимой.

Американский критик Кент Джонс в свое время назвал этот фильм "пышным торжеством средневекового умоисступления, раскрашенного в тонах сепии".

Умоисступление, действительно, пронизывает эту картину на всех уровнях – от отчаяния отдельного воина-пророка Унжу, опускающего лицо в огонь, до гибели огромной глухой империи ("спящий не слышит свою смерть").

Древний мир, воссозданный без компьютерной графики, кажется гиперреалистичным во всех проявлениях: конница патрулирует темные переулки с факелами, дряхлая полуслепая царица подглядывает за молодыми любовниками, мученики, облепленные мухами, висят на крестовинах в башне палача.

Сценарий "Гибели Отрара" написали Алексей Герман и Светлана Кармелита, и здесь в той или иной форме уже вырисовывается вопрос, трудно ли быть богом.

У фильма Ардака Амиркулова есть второе название: "Тень завоевателя". Драматургия строится на неумолимом приближении к желтоглазому Чингисхану, тень (а в фильме скорее речь) которого накрывает мир. Его нашествие подобно стихии – он и называет себя ветром гнева, а впервые мы видим его на экране как отражение в чаше с водой. Чингисхан пребывает в поисках людей, "которые живут всегда", а миссия его, по Амиркулову, в общем-то носит очистительный характер - вытоптать копытами своих коней эту землю, чтобы на ней выросло что-то другое.

Интересно, что исполнитель роли Чингисхана Болот Бейшеналиев играл татарского хана еще в "Андрее Рублеве". Собственно, в "Гибели Отрара" запечатлена та же страшная казнь, что и у Тарковского, только здесь в глаза и глотку заливают не смолу, а расплавленное серебро.

В древний Отрар мечтал добраться герой-археолог "Факультета ненужных вещей" Юрия Домбровского в поисках мифической библиотеки. Сам же фильм "Гибель Отрара" теперь хранится в библиотеке Мартина Скорсезе.

"Шал" (2012)

Режиссер Ермек Турсунов

73-летний старик Касым (Ерболат Тогузаков), имевший некогда славу непростого конокрада, смотрит по телевизору "Миссис Робинсон" и мечтает о Йельском университете для внука. Во время перегона отары туман сбивает его с пути. Он вынужден ночевать в степи и с топором противостоять стае волков, которую накануне потревожили заезжие охотники на хаммере. Впрочем, человек как таковой здесь не на первом месте, по большому счету это кино про волчицу, ягненка и немного про мышь.

"Шал" - это могучая экранизация хемингуэевского "Старика и моря", но море стало степью, а вместо акул волки. В оригинале старик любит бейсбол, в казахской ипостаси он кличет баранов именами бразильских футболистов.

Впрочем, сам режиссер отсылает зрителя не столько к американской беллетристике, сколько к Библии. Его старик - это Моисей, блуждающий в тумане среди агнцев в поисках степи обетованной. Его поход – схватка с Богом, который путает следы и заставляет ходить по кругу: "Что ты со мной творишь, ведь я не верил в тебя никогда, но разве за это наказывают… Я даже в мечети ни разу не был… мой Бог, вот эта степь".

Ну и конечно, в сюжетной линии "дед - мальчик" проступают контуры бессмертного аймановского фильма "Земля отцов".

"Кайрат" (1991)

Режиссер Дарижан Омирбаев

Молодой парень Кайрат (Кайрат Махметов) приезжает из Петропавловска в Алма-Ату и поселяется в общежитии. Он посещает автошколу, неудачно влюбляется и видит странные сны.

Гюльнара Абикеева в своей майской лекции "Алматы как триггер" упоминала, в частности, о том, что этот город в кинематографическом постсоветском пространстве в первую очередь символизирует травму той или иной степени тяжести. В "Кайрате", получившем "Серебряного леопарда" на фестивале в Локарно, эта травма не прорабатывается, но как бы прогреживается, уходит в сны в рамках охранительного торможения. Герою снятся пустые станции вокзала. Тут стоит вспомнить, что Фрейд и сами поездки в поезде считал сновидениями о смерти.

Фильм снят в 91 году, но отпечатков времени тут почти нет, разве что постер Саманты Фокс на дверце шкафа. По ощущениям, это год скорее 71-й или даже раньше – машина "Победа" 33 года только усиливает внеисторический эффект.

Омирбаев из казахских режиссеров первым понял природу минимализма, на это указывал самый одаренный из его последователей Адильхан Ержанов. Излишняя глубокомысленность нивелируется простыми, как проход по мокрому полу в общаге, изображениями: падает снег, тикает будильник, телевизор работает под проливным дождем, голубь сидит на открытом окне вагона, и все накрепко связано. Как говорил один француз, пока живешь, никаких приключений не бывает.

Омирбаев вспомнил в интервью, что в сцене экзамена он в ритуальных целях развесил в классе вместо математиков портреты Антониони, Годара, Брессона. Мало кто их замечает, но они там есть. По ощущениям, эти портреты не покидают фильм ни на мгновение.

"Рэкетир" (2007)

Режиссер Акан Сатаев

Саян Беккаримов (Саят Исембаев) родился в 1970-м в Алма-Ате, он упрямый сын своей эпохи со всеми остановками – единица в школьном дневнике, бокс в 12 лет, драки у Старой площади, армия, крестный отец в виде богатыря-гангстера (Мурат Бисембин), рэкет, крышевание, бизнес, самурайский кодекс чести и закономерный финал.

Американский исследователь казахского кино Питер Роллберг называл "Рэкетира" "шедевром кинематографического сторителлинга и бесконечно увлекательным триллером о погружении страны в неокапиталистическую реальность".

Криминально-сентиментальный "Рэкетир" во всех отношениях кино знаковое. Во-первых, оно стало своеобразным символом подъема киноиндустрии нулевых (для сравнения, в 2000 году в Казахстане не было снято ни одного фильма). Во-вторых, в нем прослеживается любопытная трансформация еще советской традиции спортивного кино, в частности, фильмов о боксе: например, "Белый квадрат" (1971) Шарипа Бейсембаева. В-третьих, "Рэкетир" идеально сбалансирован и ничем не перегружен – экранного насилия ровно в меру, симпатия к героям скупа и бесслезна, а привлеченная философия ограничивается одной притчеобразной вставкой о том, что чаша с несправедливостью каждого человека рано или поздно переполняется. Этот фильм сравнивали с "Киллером" (1997) Дарежана Омирбаева, но здесь скорее чувствуется ритм лучших работ Такеши Китано, динамичный и плавный одновременно. Отдельно хотелось бы отметить присутствие в саундтреке (наряду с "Владимирским централом") группы My Bloody Valentine, это крайне тонкое и небанальное напоминание о девяностых.

"Молитва Лейлы" (2002)

Режиссер Сатыбалды Нырамбетов

Красивую дикарку Лейлу (Аян Есмагамбетова) после смерти отца удочерила его младшая пьющая сестра (Наталья Аринбасарова). Считается, что у девочки дурной глаз – от него лопается струна на кобызе. Они живут в Семипалатинской области в ауле Дегелен, где овцы пасутся на маковых полях, люди умирают от бруцеллеза, а военные пичкают местных жителей странными лекарствами, от которых болит голова. К началу шестидесятых здесь в рамках ядерных испытаний произошло почти 500 взрывов.

"Во всех наших фильмах показано взросление мужчины, а вот девочек у нас никогда нет в кино", – недавно посетовала в одной телепрограмме режиссер Шарипа Узарбаева.

Это все же не вполне справедливо. Подзабытая "Молитва Лейлы", даже если она одна такая, стоит десятка фильмов.

С одной стороны, это классическая ретроэлегия с инвалидами, поющими Робертино Лоретти, запуском Гагарина и воспоминаниями о фильме Раджа Капура "Господин 420". И одновременно это тревожное, как звук лопнувшей струны на кобызе, радиоактивное кино, где птицы залетают в комнату через разбитые окна, женщины сгорают заживо на линиях электропередач и сама Лейла предстает в образе мадонны с младенцем на фоне ядерного гриба.

В "Молитве Лейлы" едва ли не впервые появляется на экране Дулыга Акмолда – будущая звезда современных хитов вроде "Тренинга личностного роста".

"Уроки гармонии" (2013)

Режиссер Эмир Байгазин

На медосмотре в поселковой школе с Асланом (Тимур Айдарбеков), аутичным молчаливым мальчиком со способностями к физике, случается унизительный инцидент, после которого одноклассники начинают травить его по совершенно тюремным понятиям. Однако ж и сам Аслан с его умением свежевать баранов неожиданно окажется в этой ситуации далеко не фраером.

Школьная буллинг-драма с ее долгими малоподвижными планами, героем-молчальником и продуманным сюжетным лабиринтом попала в основной конкурс Берлинале в 2013 году, где оператор Азиз Жамбакиев получил заслуженного "Серебряного медведя". Отчужденная отутюженность кадра идеально контрастирует с рвущейся изнутри эмоцией. Перевернутые стулья в пустом классе – хороший визуальный символ перевернутого детства, где стараются вести себя как в тюрьме и в нее же в итоге и попадают.

На уроке Аслану рассказывают о том, как организмы борются за выживание (примерно как в "Студенте" Омирбаева учат звериному капитализму). И сам Аслан с его ящерицами в банке и тараканами в голове, в сущности, ищет гармонию в миропорядке – он не убивает, но проверяет условные рефлексы. Но поиски чистоты отныне сопряжены с навязчивым образом-триггером оскверненного стакана. В рамках предложенной борьбы за выживание приходится переходить от рефлексов к инстинктам.

Любые эмоции только нарушают гармонию, поэтому в фильме нет ни музыки, ни прочих катарсических манипуляций. В начале этого кино обстоятельно режут барана, чтобы в конце молниеносно воскресить его вместе с другими убитыми – гармония на то и гармония, что все природные ее компоненты находятся в равных условиях.

"Солнечные дни" (2011)

Режиссер Нариман Туребаев

Герой фильма (Ерлан Утепбергенов) – 29-летний городской лузер, у которого грозят отобрать квартиру за неуплату. Он питается дошираком, пытается имитировать приемы капоэйры, ходит в одну и ту же пивную и наживает себе одну неприятность за другой. Дело происходит в февральской Алма-Ате, где герой сам отмеряет свой жизненный срок с помощью отрывного календаря.

"Солнечные дни" наследуют фактуре новой казахской волны с ее похождениями маленьких молодых людей или даже маленьких лебедей, если принимать во внимание финал этого фильма. Он чем-то напоминает "Место на серой треуголке" Ермека Шинарбаева (1993). Неслучайно "Солнечные дни" тоже получили приз в Локарно. Вынесенная в заглавие песня Цоя, которую герой безуспешно пытается подобрать на гитаре, сама по себе отсылает к перестроечному и пост-перестроечному кино (даже друг главного героя похож на Базина из "Курьера").

О самом герое мы ничего не знаем, кроме того, что ему 29 лет и он умеет водить машину. У него нет субъектности, точнее, она обусловлена чисто сексуальными на него притязаниями. Он именно смутный объект желания: его хотят все - от соседа-пианиста и продавщицы до жены товарища и материнских подруг.

Сам же он, кажется, не хочет ничего, и на самом деле это не у него отбирают квартиру, это его отбирают у нее за ненадобностью. Физиологическая убедительность внутреннего состояния блестяще раскрывается через череду неодушевленных предметов: утюг, который он пытается продать на барахолке, апельсин, раздавленный на февральском льду, скрюченный тюбик зубной пасты, портрет молодого Микки Рурка над кроватью, глазастая кукла под снегом и еще несколько вещей, которых он больше не увидит.

"Дос-Мукасан" (2021)

Режиссер Айдын Сахаман

Байопик популярнейшего казахского ВИА удачно свел воедино каноны рок-биографии с фактурой советского производственного фильма. Песни Магомаева и The Beatles в стройотрядовском автобусе, репетиции под портретами Маркса и Энгельса, всесоюзный конкурс в Минске, короткие встречи с Кунаевым, Мулявиным и Пахмутовой – таковы обстоятельства долгой дороги к свободе.

Название "Дос-Мукасан" - акроним имен участников, нечто в духе Crosby, Stills, Nash & Young. Но в отличие от американской команды с ее вечными раздорами, "Дос-Мукасан", если верить фильму, может служить образцом братства музыкального и человеческого. Как говорят в этом кино: "Брат ваш?" - "Мы все братья".

Создатели фильма говорят о влиянии "Богемской рапсодии", но помимо этого некоторые параллели тут прослеживаются с вышедшим одновременно с "Дос-Мукасан" сериалом Дэнни Бойла о Sex Pistols. Подобно тому, как у Бойла одна из лучших сцен посвящена концерту в тюрьме, здесь участники "Дос-Мукасан" сочиняют песню в обезьяннике, куда их забрали за драку.

На этом, впрочем, параллели с заокеанским роком заканчиваются как в стилевом, так и житейском отношении. Студенты политехнического мечутся между рок-музыкой и литературой по металлопроизводству, и бесконечно забавно, что основной конфликт происходит не из-за цензуры или мании величия, подкрепленной соответствующими субстанциями (как это обычно бывает в западном роке), но только потому, что одному из основателей группы светит аспирантура и дальнейшая московская карьера, и это чуть не приводит к распаду ансамбля. Вообще это фильм про ауру и габитус эпохи, вопреки (благодаря) которым делается большое музыкальное искусство. Пыжиковые шапки, решения горкома, родительские проклятия, обвинения в контрабанде, литовки репертуара, вечные соглядатаи из органов, требование вставить в репертуар песню "Соловьи России" – делать рок-музыку в подобных условиях куда удивительнее, чем в тепличных условиях sex, drugs & rock’n’roll.

"Чисто казахская история" (2001)

Режиссер Дамир Манабай

У мальчика Темиржана умирает от сердечного приступа отец. В это время в аул из тюрьмы возвращается дядя мальчика Туяк (Алдабек Шалбаев), который на поверку оказывается его биологическим, а если судить по обращению, то попросту скотским отцом. Узнав правду о том, что отец – не отец, а настоящая мать давно мертва, Темиржан убегает из дома жить поближе к кладбищу (почти как в фильме "Лютый"). Ему нужно как-то вырваться из фатального круга взаимных проклятий, где все предопределено заранее и, по словам его деда Омирбая (Асанали Ашимов), даже ружье само стреляет.

Это кино начинается со странного звонка мистического незнакомца – в духе Дэвида Линча времен "Шоссе в никуда" (да и в самом названии фильма можно при желании усмотреть отголоски линчевской "Простой истории"). Души умерших превращаются в птиц, поэтому голуби, сидевшие на трупе Туяка, так и будут стучаться в окно, а выросшему Темиржану теперь звонит уже непосредственно его брат, тоже вышедший из тюрьмы.

В самом начале девяностых годов Дамир Манабай экранизировал прорывной роман о голодоморе Смагула Елубаева "Одинокая юрта". При абсолютной разнице сюжетов и масштабов в "Суржекее – ангеле смерти" и "Чисто казахской истории" есть, однако, нечто общее. Оба фильма рассказывают о пропастях и шрамах раздора, только в первом фильме они проходят по всему народу, а во втором - по отдельной семье (жестокое историческое прошлое которой здесь тоже присутствует в упоминаниях немецких и советских лагерей).

Седобородый немногословный патриархальный Асанали Ашимов в шляпе выглядит в "Чисто казахской истории" совершенно как Орсон Уэллс в летах и именно он дает единственный совет по выходу из родового проклятия – "нужно учиться прощать".

"Стрейнджер" (1993)

Режисер Тимур Сулейменов

Полукриминального оболтуса по имени Нурлан (Канат Есентаев) картинно убивают ножом на пирсе за связь с женой бандита Саида и иные косяки. Однако он оживает, чтобы скоротать в этом мире еще один приключенческий день вместе с заезжим американским патологоанатомом (Джонатан Голдстейн), ограбить ночной магазин, сбить велосипедиста и заодно отомстить убийцам. Объяснения сюжета могут быть разные: возможно, в его мертвое тело вселяется мальчик-художник, сын того самого Саида, а возможно, ключ ко всему лежит в оброненных Нурланом словах "В наше время все реально".

Этот замечательный малоизвестный мистический триллер начинается с заснеженной аллеи, словно продолжение "Иглы" другими средствами – в том числе и огнестрельными, помимо холодного оружия. Об "Игле" здесь напоминает и привязанная за веревку бутылка пива – подобно цоевской монетке на ниточке. Вообще "Стрейнджер" следует, вероятно, счесть последним фильмом казахской новой волны. Здесь все пропитано ее мятежным духом: помимо "Иглы", есть явные отсылки к "Влюбленной рыбке" с ее призрачными аквариумами, посторонними героями в серых пальто и сумеречными красавицами, а классик волны Дарежан Омирбаев так и вовсе выступает в роли бармена-мафиози.

Поскольку один из героев американец, то и саундтрек получился очень американским по духу – отличная минималистская музыка Куата Шильдибаева выдержана слегка в духе Мортона Фелдмана, а центральной темой фильма служит нетривиальный блюз The Doors.

В фильме мелькают две картины в рамах – портрет Дзержинского и "Крик" Мунка. В некотором смысле они и составляют эстетическую формулу "Стрейнжера": это пост-советское пространство, напоследок охваченное пламенем экспрессионизма, где водку по талонам пьют из чашек, вынашивают планы побега в Китай, девушка в золотой юбке читает "Двенадцать стульев", а нож режет только изнутри тела.

"Бизнес по-казахски" (2016)

Режиссер: Женисхан Момышев

Жомарт (Нурлан Коямбаев), владелец разорившейся гостиницы в Алматы, который невезуч настолько, что не может выучить ударение в имени своей любовницы, пытается реанимировать бизнес. Поскольку все сотрудники отеля за исключением управляющего уволились, Жомарт приезжает в аул, чтобы завербовать многочисленных родственников в швейцары, повара и горничные и показать реформированный очаг гостеприимства индусу-инвестору. Новый персонал незамедлительно уходит в пьянство, рукоприкладство и любовные интриги.

Эта прибыльная комедия, несмотря на все свое ситком-простодушие, весьма изящно вписывается в тогдашний мировой киноконтекст. С одной стороны, в некоторых его приемах легко усмотреть некоторую пародию на недавний "Гранд-Отель Будапешт" (2014) Уэса Андерсона, с другой – "Бизнес по-казахски" неуловимо предвосхищает фактуру южнокорейского хита "Паразиты" (2019).

Секрет успеха этого фильма и всей дальнейшей франшизы – в точной сбалансированности, без перебора шуток и сюжетных поворотов. Это кино как будто снятое изнутри: такое ощущение, что вся съемочно-сценарная группа находилась в схожей с персонажами ситуации. Как справедливо замечает герой фильм – "не гостиница, а «Дом-2»". Ритм этой реальности выдержан идеально – к моменту переезда всей честной компании "колхозников", как их называет сомнительная невеста героя Лаура, в отель, их мир становится твоим, а уж когда на сороковой минуте главный герой стучит кулаком по столу, ты и сам забываешь, где ставить ударение в имени Лаура, да и нужно ли оно в принципе.

"Меня зовут Кожа" (1963)

Режиссер Абдулла Карсакбаев

Вспыльчивый двенадцатилетний мальчик Кожа (Нурлан Сегизбаев) в небрежно повязанном пионерском галстуке растет без отца (погиб на фронте), не ночует дома, подкладывает лягушек в сумку учительницы, бьет девочек, в ответ на вопрос "из какого ты класса?" отвечает "из тринадцатого!" и вместо того, чтоб писать сочинение на тему "Моя мечта", просто мечтает активнее всех прочих, вплоть до галлюцинаций. Как говорит одноклассница, в которую он влюблен, "у него все получается наоборот, он неудачник!".

Влияние фильма "Меня зовут Кожа" трудно переоценить: в этой невинной классике детского кино можно, например, увидеть очертания, конечно, стократ более жестких, но на свой лад развивающих ту же тему "Уроков гармонии" Эмира Байгазина.

Мальчик Кожа – это, по сути, казахский Гекльберри Финн (у него есть даже свой аналог негра Джима, с которым он путешествует вдвоем на лошади, учится курить и борется в горах). Кожа вообще-то служит продолжением природных стихий, что активно подчеркивается работой оператора Михаила Аранышева (он, кстати, снимал еще один фильм из нашего списка, "Перекресток",1962, Шакена Айманова). "Где ты ни пройдешь, там трава расти перестает", - упрекает Кожу родная мать, но против него бессильны как школьная педагогика, так и остатки религии (в виде молитв бабушки).

Те молодежные протесты, которые гремели в 50-70-е годы в западном кинематографе, в СССР по понятным цензурным соображениям перекочевали в кино сугубо детское. Советскими бунтарями без причины становились разнообразные чудаки из пятого "Б" и прочие Кости Иночкины. С вышеупомянутым героем фильма "Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен" Кожу роднит не только общее действенное непокорство, но и регулярные сцены видений (в том числе и посмертных). Интересно, кстати, что "Меня зовут Кожа" вышел при этом на год раньше.

«Тараз» (2016)

Режиссер Нуртас Адамбай

Трое друзей в ночном клубе в ходе случайной потасовки из-за случайной девушки становятся виновниками случайного выстрела в сына криминального авторитета (похожий ход с самострелом уже возникал в «Сказе о розовом зайце»). Невезучий боксер и такой же неудачливый отец Сапар (Еркебулан Дайыров) предлагает всей компанией бежать из Тараза в Алматы, прихватив с собой опять-таки случайных заложников.

Это несомненный оммаж «Бумеру» с почти буквальными цитатами и похожей структурой с флешбеками, разве что в функции собственно бумера здесь выступает потертый и превратившийся в такси мерседес. Однако «Бумер» на фоне «Тараза» кажется милой плутовской комедией, нуждавшейся в продолжении и получившей его. У «Тараза» продолжения быть не могло в принципе - фильм Адамбая ставит пулевую точку на всех героях и их надеждах, без просветов и вариантов. На этом фатальном пути им остаются только обреченные взгляды за ветровым стеклом и смерть как высшая форма случайности.

При всей своей удручающей фактуре это очень красивое кино, в памяти надолго остается затянутая туманом бензоколонка или звук выстрела на фоне ослепительного пейзажа. Эта безысходная красота идеально сочетается с финальной песней Молданазара «Сагым» в духе Джеймса Блейка. В ней слышится то самое ласковое безразличие мира, которое так умеют воспеть иные казахские кинематографисты, пристально читавшие Альбера Камю.