Вавилонский рынок невест

Викторианский взгляд на торговлю девушками

Эдвин Лонг. Вавилонский рынок невест. 1875.

Это монументальное (172 на 304 см) полотно было создано одним из самых популярных салонных художников викторианской эпохи. Эдвин Лонг принадлежал к наиболее успешным живописцам  конца 19 века. Например, за «Вавилонский рынок невест» были заплачены немыслимые тогда 6615 фунтов стерлингов — рекордная цена за работу здравствующего художника. 

Положение любимца публики требовало не только незаурядного мастерства во владении кистью — публику полагалось еще и потчевать тем, что ей нравилось и было в моде. А в моде были древняя история, роскошь и пышность, драматические сцены и уместная злободневность на грани легкого скандала.

В 1875 году в Британии вовсю шла борьба за женские права: женщины обретали финансовую независимость от мужей, шли горячие дискуссии о женском образовании и возможности предоставления дамам избирательных прав.

Соблазн прокатиться на горячей теме понятен не только современным блогерам. И в 19 веке ситуация была схожей: если тебя и твои работы будут страстно обсуждать, ты сделаешься известен и богат. Эдвин Лонг со своим «Рынком»» попал в самую струю. Сюжет его работы взят из этого отрывка «Истории» Геродота:

«Самый благоразумный обычай, ... по моему мнению, у них вот какой. Раз в году в каждом селении обычно делали так: созывали всех девушек, достигших брачного возраста, и собирали в одном месте. Их обступали толпы юношей, а глашатай заставлял каждую девушку поодиночке вставать, и начиналась продажа невест. Сначала выставляли на продажу самую красивую девушку из всех. Затем, когда ее продавали за большие деньги, глашатай вызывал другую, следующую после нее по красоте (девушки же продавались в замужество). Очень богатые вавилонские женихи наперебой старались набавлять цену и покупали наиболее красивых девушек. Женихи же из простонародья, которые вовсе не ценили красоту, брали и некрасивых девиц и в придачу деньги. После распродажи самых красивых девушек глашатай велел встать самой безобразной девушке или калеке и предлагал взять ее в жены за наименьшую сумму денег, пока ее кто-нибудь не брал с наименьшим приданым. Деньги же выручались от продажи красивых девушек, и таким образом красавицы выдавали замуж дурнушек и калек... Этот прекраснейший обычай теперь у них уже не существует».iГеродот. История. 1. 196.

Эдвин Лонг. Вавилонский рынок невест. 1875.

Современные историки крайне скептически относятся к достоверности данных сведений, относя их к разряду весьма нередких у великого историка «баек путешественника»: вавилонское брачное законодательство нам сейчас известно неплохо — ничего подобного оно не предполагало.

Зато образ девушек, продаваемых с молотка, образ женщины как товара был чрезвычайно понятен европейской публике, наиболее прогрессивные круги которой изо всех сил сражались с подобным положением дел. Тем более, что «красавицы, которые выдают замуж дурнушек», в той же Британии были делом обыденным: самым привлекательным дочерям в некоторых семьях действительно урезали приданое в пользу их менее красивых сестер. Поэтому картина вызвала шум и была признана смелой, социально значимой и прочая, и прочая.

Старательно выписанные по музейным образцам вавилонские узоры не слишком уверенно переносят нас в пространство условного «древнего мира»: мешает идеально узнаваемый антураж аукционного дома викторианской эпохи. Покупатели-мужчины оттеснены на задний план и не слишком выразительны, они лишь намечают образы «восхищенного влюбленного», «старого богача», «важного вельможи», «робкого бедняка». Зато чертова дюжина невест вызывает желание старательно разглядывать каждую. Самую красивую мы видим только со спины — ее показывают покупателям первой. Совершенство красавицы можно предположить, лишь глядя на восхищенные лица мужчин и на увесистость драгоценностей, которые передают оценщику в качестве ставки на девушку.

Признанную самой некрасивой мы тоже не видим. Она в отчаянии закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться от позора, и забилась в самый темный угол, где ее пытается осторожно разглядеть бедно одетый юноша, который явно пришел сюда скорее за средствами к существованию, чем за радостями супружества.

Зато сидящая рядом с ней девушка, «вторая по уродству», выглядит вполне веселой и безмятежной: о своей некрасивости ей, похоже, давно известно, происходящее ее явно забавляет. Приятно оживлены и ее соседки, которые ожидают, что выйдут из данного заведения законными женами, да еще и с приданым. Да, их мужья будут не чиновниками, а пахарями и слугами — но барышни ничего иного и не ждали, их судьба им была известна заранее, они спокойны и больше увлечены болтовней друг с другом, чем происходящим на торгах.

Эдвин Лонг. Вавилонский рынок невест. 1875. Фрагмент.

Зато опечалены и уязвлены девушки из первой тройки, которым не достался титул первой красавицы. Девушки же в центре кажутся более прочих напряженными и тревожными, их судьба и дальнейшее благополучие им пока неизвестны.

Эдвин Лонг. Вавилонский рынок невест. 1875. Фрагмент.

Сейчас имя Эдвина Лонга трудно найти в списках наиболее значимых художников даже своей эпохи, ибо его значение в истории живописи оказалось, увы, менее существенным, чем нажитое художником состояние.

Тем не менее в последние годы его вспоминают все чаще — интернет заново открыл его, теперь для самой широкой и при этом не самой взыскательной аудитории, которой вполне пришлись по вкусу красивые дамы, чудесные интерьеры и занимательные сюжеты, которые так хорошо удавались живописцу. Ведь если смотреть на картину взглядом не искусствоведа, а просто зрителя — она вполне привлекает внимание и захватывает воображение.

Эдвин Лонг. Вавилонский рынок невест. 1875. Фрагмент.

Всякая всячина

Любопытные факты о красоте, культуре и мировоззрении людей

Больше

Скопировано