ЧЬЯ ШАПКА?

У Пушкина Борис Годунов2²Борис Годунов Фаворит Ивана Грозного, шурин царя Федора Ивановича, царь (1598–1605). Герой драмы А.С. Пушкина “Борис Годунов”. восклицает: «Тяжела ты, шапка Мономаха!». На самом деле это поэтическое преувеличение. Легендарный венец весит где-то под килограмм (993,66 гр). Каждый день, конечно, носить не будешь, но вообще-то не слишком тяжело. Гораздо тяжелее разобраться в хитросплетениях истории этого древнего символа власти.

Великий князь Киевский Владимир Мономах (1053–1125) был сыном князя Всеволода Ярославича, женатого на византийской принцессе из рода Мономахов. На византийском престоле единственным царем из этой семьи был Константин IX (1042–1055), довольно посредственный правитель, добывший трон благодаря роману с императрицей. Он-то и выдал какую-то свою родственницу за киевского князя. Мы даже не знаем доподлинно ее имени (то ли Мария, то ли Анастасия).

В конце 15–16 в. московские книжники, вероятно, по заказу властей, озабоченных своим величием, создали «Сказание о князьях Владимирских». В нем они заявили, что московские князья происходят от римского императора Августа,3³Октавиан АвгустОснователь Римской империи, принцепс (27 г. до н.э. – 14 г. н.э.) а византийский император Константин IX передал своему якобы «внуку» Владимиру Мономаху чашу для вина самого императора Августа, его ожерелье, животворящий крест, то есть сделанный из древа, на котором был распят Иисус, и царский венец. Буквально снял с головы и положил на золотое блюдо. Дескать, возьми все это, «чтобы венчаться на престол твоего свободного и самодержавного царства». С тех пор тот венец, стало быть, и именовался Мономаховым. Другое не менее фантасмагорическое сочинение трогательно называет его «шапочкой Мономаха» и возводит к венцу Вавилонского царя Навуходоносора,iИмя царей Вавилона, правивших до н.э.который византийский император получил у самого Навуходоносора, а столетия спустя Константин Мономах передал Владимиру Мономаху.i«Сказание о Вавилоне», конец 16–17 вв.

Историки еще в 18–19 вв. доказали, что это весьма неуклюжий вымысел. Император Константин IX скончался за 50 лет до того, как Владимир стал во главе великокняжеского дома. А непосредственно в год смерти императора Владимиру исполнилось всего два года. Впрочем, в этих текстах было много и других нелепостей. Важно еще и то, что за Владимиром прозвище Мономах, то есть потомок императора Константина Мономаха, закрепилось значительно позднее и, скорее всего, благодаря легенде про Шапку.

В 1328 г. в духовной великого князя Московского Ивана Калиты (1322/1325–1340) упомянута «шапка золотая», которую он завещает старшему сыну, Семену. Потом она появляется в некоторых духовных других князей 14–15 вв. И это, надо сказать, единственные неоспоримые факты про Шапку среди цветистых легенд и дерзких предположений историков.

Так, обычно считается, что эту шапку Иван Калита получил от хана Золотой Орды Узбека (1313–1341), примерно по такой логике: от кого же еще, как не от могущественного сюзерена, который благосклонно относился к покладистому и расторопному московскому князю?!

Ходившие в 16 в. легенды выглядят куда романтичнее. Существовала версия, что Шапка была не подарена византийским басилевсом,iГреческий титул императора а вытребована в результате успешной военной кампании против Византии. При этом Владимира Мономаха путали с Владимиром Святым, который в 10 в. в результате похода на византийский Корсунь получил себе в жены византийскую принцессу. И, конечно, царскую корону.

Бытовала и другая легенда. Якобы Владимир Мономах отнял золотые «утвари» у генуэзского правителя Кафы (Феодосии). Понятно, что никаких генуэзцев ни в 11, ни в 12 веке в Крыму не было. Факторию в Кафе на территории ордынского Крыма генуэзцы построят в 1266 г. И ее расцвет как раз приходится на время правления хана Узбека в Сарае и Ивана Калиты в Москве. Теоретически можно предположить, что эта легенда сохранила воспоминание о приобретение «золотой шапки» Калитой в Кафе. Князь и правда был, как тогда выражались, «добытчиком» (что-то вроде шопоголика). Но это снова лишь предположение.

Профессор Г.Ф. Валеева-Сулейманова пошла еще дальше и даже заявила, что изначально Шапка была женской, и вместо навершия с крестом над ней вздымались перья или целый султан. Якобы она принадлежала сестре хана Узбека — Кончаке, которая вышла замуж за князя Юрия Даниловича, старшего брата Ивана Калиты. Так необыкновенная Шапка в московскую семью и попала. Теоретически это вполне возможно, но снова остается только догадкой.

Один из первых исследователей Шапки Мономаха археолог А.А. Спицын еще в начале 20 в. обратил внимание на то, что форма Шапки неудобная и неестественная. Она слишком большая для обычной головы и должна была сидеть как горшок, закрывая брови и глаза (что, надо сказать, не большая проблема: под шапкой мог быть и другой головной убор).

К тому же золотые пластины не были приспособлены для скрепления между собой и держатся фактически на честном слове в экспозиционном боксе. Примерять Шапку не стоит не только из-за суеверных соображений. Она может развалиться. На этом основании Спицын сделал вывод, что эти пластины были изначально изготовлены для облицовки какой-либо подставки, чаши или, возможно, украшали другую поделку из металла или дерева. Все это опять-таки вероятно, но не обязательно.

Изначально на Руси нового князя просто «сажали на стол», то есть возводили на трон. Впервые «золотая шапка» участвует в обряде возведения князя на трон в 1498 г., когда ею был увенчан Дмитрий Иванович, внук и соправитель Ивана III.4⁴Великий князь Владимирский и Московский(1462-1505). Результатом правления Ивана III стало объединение большинства русских земель вокруг Москвы. О том, как такой венец мог выглядеть, впервые рассказывает Сигизмунд Герберштейн, посланник Священной Римской империи, посетивший Московию в первой четверти 16 в. Герберштейн — довольно сухой и местами скучный рассказчик, но это тот случай, когда на фоне буйства всевозможных фантазий ценишь текст именно за сдержанность. «Шляпа на их языке называется schapka», — начинает Герберштейн. Далее он тоже упоминает Владимира Мономаха, но, главное, довольно подробно описывает драгоценную регалию, и она не совсем похожа на то, что мы видим сегодня. Шапка украшена драгоценными камнями и нарядно убрана «золотыми бляшками, которые колыхались, извиваясь змейками». В другом издании он уточняет про змейки, что они были подвешены на золотых проволочках.

Интересно, что в хранящейся в Оружейной палате Шапке по нижнему краю золотых пластин присутствует большее количество отверстий, чем необходимо для их крепления к тканой основе. Может, в них и были вплетены золотые проволочки со змейками-бляшками? Значит ли это, что царский венец при движение колыхался и звенел словно бубенцами, как шутовской колпак?! Кто знает… К тому же Герберштейн мог видеть и какую-то альтернативную или резервную Шапку.

Все исследователи сходятся на том, что меховая опушка и навершие с крестом — самые молодые части Шапки, тогда как центральные пластины-лепестки несомненно древние. Впрочем, шапки знати на Руси всегда имели меховую оторочку. Так, Жак Маржерет, французский офицер на русской службе в начале 17 в., описал русскую шапку как нечто удивительное: «сказанные шапки совсем без полей, но сделаны в точности как суповая чашка без ручек, а сверху сказанной шапки высокая шапка из черной лисы». Можно предположить, что такая опушка в виде «суповой чашки без ручек» была на Шапке Мономаха тоже давно, но Герберштейн ее, как помним, не заметил.

Зачарованный колыханием бляшек-змеек, он ничего не говорит про навершие Шапки. По аналогии с другими головными уборами историки предполагают, что первоначально навершие могло быть чем-то вроде шишака, как на воинских шлемах, розетки с шипом или чашечки для укрепления в ней пера или султана. А если фантазировать дальше, то можно предположить, что у первоначального головного убора снизу была вовсе не меховая опушка, а обод или обруч. То есть Шапка изначально могла быть парадным княжеским шлемом. Тогда понятно, как такой просторный убор мог сидеть на голове и как крепились пластины.

Впрочем, судя по иконографии, к середине 16 в. золотая шапка имела и меховую опушку и навершие в виде яблока. Именно такая шапка была возложена на Ивана Грозного в 1547 г. как символ царской власти.

При такой неразберихе с письменными источниками все, что остается историкам, — попытаться в самой Шапке найти ответ на вопрос о ее происхождении и времени создания.

Фон центральных пластин Шапки образует большая спираль со множеством округлых витков и отходящих от них завитков помельче, что напоминает богатый восточный ковер. При изготовлении пластин применялись скань и зернь — традиционные ювелирные техники. Сканью называют напаянный на металлический фон узор из тонкой золотой проволоки, свитой в веревочки. Зернь — это крошечные зерна или шарики, напаянные на орнамент из скани, чтобы придать основному рисунку объемность. Узоры иногда превращаются в неопределенного вида цветы и розетки, а на одной из пластин вдруг в могендовид, то есть шестиконечную иудейскую звезду. Есть здесь и так называемый «арабский цветок» — изначально полевая лилия или лотос, который, возможно, восходит к цветку ассирийского «древа жизни». К пластинам крепятся жемчужины, крупные изумруды, рубины и красные шпинели.

По сути, среди историков уже в начале 20 в. сложилось две основные версии. Это либо Византия, либо Восток. С Византией трудность заключается в том, что она была важнейшей контактной зоной между античной культурой и культурами Востока, и не всегда понятно, где заканчивается Византия и где начинается Восток. Тот же «арабский цветок», популярный на Востоке особенно после монгольских завоеваний, находит параллели в цветке лотоса, известном и в византийском искусстве.

Другие историки отстаивали точку зрения, что пластины Шапки могли быть изготовлены центральноазиатскими ремесленниками Орды, непосредственно ордынскими или крымскими мастерами, возможно, сирийцами или даже египтянами. Это отнюдь не фантастика. Орда находилась в тесных союзнических отношениях с мамлюкским Египтом и вполне могла приобретать там разные диковины.

Сторонники Восточного — возможно, ордынского — происхождения Шапки давно доминируют в науке. Но однажды была высказана экзотическая мысль, что Шапка вообще была сделана в Москве, в мастерской митрополита Фотия в 15 в. Это самая поздняя из существующих датировок. Диапазон других оценок варьирует от 12 до 14 вв.

Так или иначе, Московское княжество выросло из улуса Золотой Орды и долгие годы развивалось внутри его культурного пространства, откуда, возможно, пришла и легендарная Шапка. Тогда такое происхождение никого не смущало и даже придавало власти князя дополнительную солидность. На определенном этапе, к концу 15 в., когда Орда уже распалась, Москва стала искать иные опоры своей легитимности. И обратилась к византийской истории. Преемственность от Восточного Рима, впрочем, всецело оставалась имитацией. В тогдашней Москве никто не знал греческого языка (кроме редких заезжих греков), а судя по фантазиям о Шапке, совершенно не разбирался в византийской истории и понятия не имел о том, как выглядели диадемы басилевсов.

Валеева-Сулейманова Г.Ф., Короны русских царей — памятники татарской культуры. — Казань, Москва, Петербург., 1997.

Герберштейн Сигизмунд, Записки о Московии: В 2 тт. / Пер. А. И. Малеина, А. В. Назаренко. Под ред. А.Л.Хорошкевич. — М.: Изд-во «Памятники исторической мысли», 2008.

Жилина Н.В., Шапка Мономаха. Историко-культурное и технологическое исследование. — М., 2001.

Кондаков Н.П., Толстой И.И., Русские древности в памятниках искусства. — СПб., 1897. Вып. 5.

Спицын А.А., К вопросу о Мономаховой Шапке// Записки Отделения Русской и Славянской Археологии. — 1906. XVI–II, вып. 1.