ВЕНЕРА ПРОТИВ ПАТРИАРХАТА

Художница родилась в Алматы. Она получила архитектурное образование, долгое время работала по специальности и к искусству пришла не сразу. Первый арт-проект в ее резюме датируется 2011-м. С тех пор Фалькова поучаствовала в более чем 30 выставках в странах СНГ и Европы. Системное знакомство Зои с феминистскими идеями случилось только в 2016-м, однако, по ее словам, она всегда ощущала несправедливость патриархата.

«Люди описывали, какой я должна быть, и это не соответствовало ни мне, ни моему самоощущению, — говорит Фалькова. — Я думаю, что мой феминизм начался с первым “Ты же девочка!”, которое я услышала».

Проблема бытового насилия — одна из главных в творчестве Зои. Она рассказывает, что выросла в интеллигентной семье. Отец никогда не поднимал руку на мать, и детей дома тоже не били. Встреча с «более реальным» миром в подростковом возрасте оказалась травматичной. «Будучи “тепличной” девочкой, я попала в среду, где насилие воспринимается как норма, и увидела, насколько его много, — объясняет художница. — Если взять каких-то рандомных парней, то они будут пытаться строить довольно абьюзивные отношения, которых ты, как наивный подросток, совершенно не ожидаешь». В процессе взросления Фалькова, по ее словам, пережила достаточно насилия со стороны мужчин, чтобы прочувствовать, как устроен гендерный дисбаланс. Но серьезное осмысление началось позже — и, в том числе, в пространстве творчества. Впрочем, личный опыт в работах Зои в глаза не бросается. На первом плане — социальная критика, попытка проникнуть в саму механику насилия.

«Это инструмент патриархата по поддержанию самого себя, — объясняет художница — Если мы магическим образом заберем у людей, творящих насилие, возможность его творить, то патриархат просядет, и внезапно окажется, что мир выглядит совершенно иначе. Я вижу феминизм как что-то практичное. Он должен освобождать. А освободить нас в конечном итоге может только уменьшение количества насилия».

Искусство Зои продолжает традицию концептуализма.iВ концептуализме концепция произведения важнее его физического выражения, цель искусства — в передаче идеи.В фокусе художницы — прежде всего идея, для которой она стремится подобрать наиболее точную и выразительную форму. Работа должна провоцировать мышление зрителя. Концептуальный объект — всегда загадка. Чтобы распутать ее, продуктивнее всего рассматривать произведение, постоянно задаваясь вопросом, почему это сделано именно так, а не по-иному. При этом не нужно стесняться свободных ассоциаций. Скажем, главный на данный момент «хит» Фальковой «Еvermust» — боксерская груша в виде женского торса с грудью — напоминает о фрагментарно сохранившихся античных статуях богини Венеры. Это не случайно. Художница создала одновременно ироничный и трагический образ «Венеры патриархального общества».

Идея объекта возникла при подготовке выставки «Права человека. 20 лет спустя», которая прошла в Алматы в 2017-м под кураторством Валерии Ибраевой, одного из самых известных специалистов по современному искусству Казахстана. Зоя рассказывает, что задумка появилась в ее сознании прямо во время обсуждения грядущей экспозиции с Ибраевой. Но создание работы, с которой художнице помогала знакомая — театральная швея, заняло немало времени. В результате, к недовольству куратора, «Evermust» появился в зале лишь за полчаса до открытия. Далеко не всегда зрители реагировали на произведение адекватно. Например, когда «Evermust» экспонировался в Астане, один известный казахстанский поэт, несколько злоупотребив алкоголем, устроил с арт-объектом настоящий боксерский поединок и позднее был вынужден оплатить его ремонт. Но главный скандал, принесший работе Фальковой международную известность, произошел в 2019-м, на «1-й Феминнале современного искусства» в Бишкеке.

«Само открытие выставки прошло довольно тихо, и, если бы не дальнейшие события, она наверняка скоро бы забылась. Однако, когда в сети появились фотографии произведений, на них бурно отреагировали политически активные традиционалисты, которых в Кыргызстане много и которые имеют связи с правительством, — рассказывает художница. — В результате они явились на выставку в колпаках, с камчами, угрожали всем. Потом устроили свою пресс-конференцию, заставили уволиться директрису Музея им. Айтиева, где проходила экспозиция. Наконец, надавили на правительство. В частности, жаловались министру культуры. Последний проявил полную профнепригодность, встав на сторону фанатиков, которые хотят, чтобы весь мир выглядел приблизительно как современный Афганистан. Он пренебрег конституцией, лично отцензурировал выставку и велел убрать 6 работ, в том числе мою. Случайно вышло так, что “Evermust” стал символом происходящего».

Работу Зои поместили в коворкинге рядом с музеем, и «запретность» ожидаемо только усилила зрительский интерес. Участницы выставки написали протестное письмо правительству Кыргызстана. Тем временем новость о «гендерно-культурном конфликте» в Бишкеке разлетелась по мировым СМИ. Фалькова вспоминает, что никогда в жизни не давала такое количество интервью на английском, как тогда. Внимание, возникшее к «Evermust» благодаря «усилиям» кыргызских традиционалистов, не только сделало объект художницы популярным, но в 2023-м привело его в «Музей запрещенного искусства» в Барселоне (все представленные там работы в свое время подвергались цензуре).

Итак, отсылая к античным статуям, Фалькова создает «Венеру патриархального общества». «Удобное» женское божество оставлено без конечностей. Так и хочется сказать: «Чтобы не могла дать сдачи!». Вероятно, это символизирует безволие. Характерен сам образ боксерской груши — объекта статичного до тех пор, пока внешняя сила не раскачает его ударами. Полная пассивность, покорность, способность лишь реагировать на сигнала извне и двигаться только в заданном направлении. «Evermust» — своего рода «портрет без лица». То есть без личности: без глаз, чтобы не иметь собственного взгляда, и рта, чтобы не высказывать своего мнения. Название работы — концептуальный каламбур. Спортивный бренд «Everlast» (Фалькова переводит как «вечный», «божественный» и ассоциирует с традиционными моделями мужского воспитания) превращается в «Evermust» для женщины, которая в патриархальной семье «всегда должна» своему супругу.

Вспоминается новелла Мишеля Гондри из фильма «Токио!», в финале которой героиня, чтобы быть нужной партнеру, превратилась в стул. По той же схеме женщина в патриархальной семье как бы превращается в боксерскую грушу. Так Зоя показывает обезличивание женщины, лишение ее самоценности живого существа. В патриархальном обществе ее низводят до функциональной роли и, по сути, вещи, которая к тому же допускает грубое обращение. Не случайно художница подчеркивает половые органы «скульптуры». Так ли на самом деле велика дистанция между «секс-объектом» и «родильной машиной»?

В отличие от реальной груши «Evermust» — очень легкий, и упражняться с ним в боксе почти невозможно (метафора нежности и ранимости женщины). Для понимания смысла работы не менее важно и то, как ведут себя с ней некоторые зрители. Видя боксерскую грушу, они рефлекторно хотят ударить ее — и нередко так поступают. Отличная иллюстрация того, как работают модели восприятия и взаимодействия, взращенные в процессе воспитания и социализации. Отношение к женщине как к вещи и бытовое насилие становятся как бы инстинктивным поведением для мужчины, сформированного в соответствующей мировоззренческой парадигме. А значит, борьба на законодательном уровне непременно должна сопровождаться переосмыслением объективирующих моделей, которые порождают насилие — и не только домашнее.

Показательны названия работ Фальковой: «Всегда должна», «Сама виновата» (2018), «Ты же девочка» (2012), лозунг «Бьет значит сядет», использованный в керамическом объекте «Настольное» (2022). Все эти речевые шаблоны — языковые свидетельства того, насколько глубоко укоренены в культуре модели, подавляющие женщин.

В Алматы можно увидеть еще одну значимую работу Зои Фальковой — объект «Сама виновата», который выставлен в культурном пространстве «Art lane». Художница снова обращается к античности, но на этот раз к традиции чернофигурной вазописи. Столь устойчивый интерес к классике объясняется тем, что Фалькова видит причины современных проблем «в глубине веков» — в самих основах европейской патриархальной цивилизации.

Роспись вазы изображает погоню мужчин-полицейских, олицетворяющих власть, за девушкой. Циничная реплика из названия оказывается как бы формулой женской судьбы на протяжении столетий. А сама форма вазы превращает погоню в бесконечный бег по кругу. Сверху за бегунами удовлетворенно наблюдают полицейские звезды орнамента. Это задает работе вертикальное измерение. Отношения мужчины и женщины, таким образом, считываются как властные — иерархичные.

И вновь речь идет о моделях, которые господствуют в социуме и передаются от поколения к поколению. Все «беглецы по кругу» — в каком-то смысле их пленники. Они напоминают марионеток или кукол-перчаток, которыми манипулируют невидимые руки моделей. Подобные вазы, наполненные оливковым маслом, в Древней Греции вручали победителям соревнований. Однако в причудливом гендерном состязании, показанном Фальковой, победа — вовсе не первое место на финише. Не только для героини, но и для ее преследователей выигрыш будто бы заключается в том, чтобы сойти с дистанции — высвободиться, наконец, из кольца «беговой дорожки», отдышаться и поговорить.