ИСТОРИЯ СЕДЛА И СТРЕМЕНИ

Правда, тогда коней разводили еще только на мясо, а кобылиц держали ради молока, однако это были уже домашние животные, размножение которых контролировали люди. Где-то в 40 веке до н.э. лошадей одомашнили шумеры. Они их запрягали в свои боевые колесницы. Правда, эти колесницы вовсе не мчались в гуще сражающихся людей — в древности их использовали лишь для того, чтобы довезти до поля боя вождей и тяжеловооруженных воинов. Так что колесницы были похожи не на римскую квадригу, а на довольно неуклюжую телегу.

Любопытно, что сами по себе колесницы были придуманы еще раньше, только тягали их тогда не лошади, а кунгамы (это помесь домашнего осла и дикого кулана — послушное вознице, быстрое и выносливое животное). Проблема с ними была лишь в том, что кунгамы не могли иметь потомства, поэтому каждый раз приходилось ловить дикого кулана и случать его с домашней самкой осла. Решением задачи надежного «мотора» для колесниц и стало приручение диких лошадей, воспроизводство и разведение которых не создавало таких трудностей.

Одомашненные низкорослые лошади использовались на Ближнем Востоке между Месопотамией и Малой Азией где-то с 20 века до н.э. в качестве вьючных животных. Такой парнокопытный грузовой транспорт. А вот кто и где догадался использовать лошадок в качестве транспорта «легкового», то есть для перевозки благородных и не очень всадников, точно сказать затруднительно. Тем не менее насчет первенства в верховой езде есть по крайней мере две теории.

По одной из них, первыми приручили диких лошадей и первыми сели им на спину представители Ботайской культуры — так называют по месту археологических находок у казахского села Ботай народ, живший в тех местах за пять тысяч лет до н.э. В Междуречье осваивать науку управления запряженной в колесницу лошадью начали даже раньше, чем шумеры.

Правда, кони ботайцев не были родственниками современных верховых лошадей, а приходились предками одичавшей впоследствии лошади Пржевальского. Седел у этого народа не было, но уже было некое подобие уздечек.

Не очень понятно, куда подевалась Ботайская культура вместе со своими навыками верховой езды. То ли их кто-то завоевал и перебил, то ли они ассимилировались каким-то иным народом, но только в последующие эпохи среднего и позднего бронзового века никаких следов этого народа уже не обнаруживается. Нет и признаков использования верховых лошадей кем-то из живших позднее в этих местах людей. Вот только дикие теперь уже лошади Пржевальского остались в память о прошлом.

Вторая теория, которую подтверждают исследования археолога Фолькера Хейда из Хельсинкского университета в Финляндии, говорит о том, что первые наездники появились в четвертом тысячелетии до нашей эры и существенно западнее. Жившие в западноевразийских степях представители так называемой «ямной культуры» уже умели взнуздать коня. Надо сказать, что историки, увы, не знают самоназвания древних народов, которые не имели письменности. Именно по этой причине археологам приходится называть их или по месту первых находок, как ботайцев, или вот так по способу погребения умерших — «ямная культура». Надо полагать, оживи сейчас кто-то из тех древних людей, он бы сильно удивился, слушая о себе главу из учебника.

В любом случае эти кочевники одомашнивали и разводили лошадей, так что для перегона табунов им необходимо было научиться на лошадях ездить — как иначе догонять табун? Археологи изучили найденные в погребениях ямной культуры костные останки людей, живших в евразийской степи между 3021 и 2501 годами до нашей эры, и на 24 из найденных 217 скелетов нашли повреждения, которые могли образоваться в результате падения с лошади, удара копытом или лошадиного укуса.

Чтобы исключить возможные ошибки, были разработаны шесть наборов критериев, при совокупности которых можно было бы сравнительно достоверно утверждать, что этот человек при жизни был наездником. Кроме перечисленных повреждений, в этот список вошли также характерный износ костей и суставов, вызванный многократным ударным сдавливанием при тряской скачке, износ позвонков, следы на костях таза и бедренной кости в местах прикрепления характерно развитых у всадников мышц.

Как бы то ни было, кавалерия в более-менее современном понимании начала распространяться все же из Междуречья. Примерно три тысячи лет тому назад этот род войск появился в ассирийской армии. Неспроста в арабском языке конь называется «фарас», а конница и народ персов — «фарусийя». То есть персы дословно «народ всадников». Кстати, и кельтское/английское слово «хорсе», очевидно, оттуда же пошло. Парфянское царство (оно располагалось на территориях современных Ирана и Ирака) со столицей в древнем городе Ниса было родоначальником одной из специально выведенных пород боевых коней. Их так и называли — «нисейские лошади».

В найденном на глиняной табличке из руин архива в городе Хаттуса хеттском тексте «Киккули из страны Митанни» описывается цикл обучения боевых лошадей продолжительностью 214 дней. Эта клинопись была создана около 1300 года до н.э. И, разумеется, первой кавалерии нужна была более сложная утварь, чем пастухам или караванщикам: одной уздой в бою не обойдешься. Но изобретение этой упряжи задержалось так надолго, что кавалерия древнего мира замерла на положении вспомогательной группы войск, уступая в боевой значимости и пехоте, и лучникам, и боевым колесницам.

В Ассирии около 700 года до н.э. начали использовать плотные мягкие попоны-чепраки, которые защищали спину коня от натирания, а седока — от едкого лошадиного пота. Такие чепраки использовались в дальнейшем многими конницами мира — от гетайров Александра Македонского до римской кавалерии. Попона фиксировалась на лошади нагрудными и подхвостными ремнями.

А первые, пока еще примитивные седла придумали жившие на территории будущих Казахстана, России и Монголии всадники пазырыкской культуры. Знаменитая мумия «Алтайской принцессы» 5–3 веков до н.э. (она же «принцесса Укока» по названию плоскогорья, где было найдено захоронение) относится как раз к этому народу. При раскопках, кроме деревянной колоды с мумией женщины, в погребальной камере нашли шесть костяков коней под седлами и со сбруей — кони должны были сопровождать свою знатную хозяйку в загробном мире.

Кочевые сарматские племена использовали мягкие кожаные седла. А живший в степи к северу от Китая кочевой народ хунну не позднее конца 3 века до н.э. придумал жесткие деревянные седла. Седла на деревянном каркасе с высокими передними и задними выступами арочной формы — луками, надежно фиксирующими седока в бою, использовали и вероятные потомки хунну — гунны. Существует даже точка зрения, что римляне проигрывали в боях воинам Аттилы (предводитель гуннов в 5 веке н.э) в том числе и потому, что не знали седел и пользовались все теми же фактически попонами, что и народы Междуречья.

В результате римская кавалерия могла быть использована лишь для фланговых обходов и преследования отступающего противника, но не для сокрушительных лобовых атак. Без надежной опоры на седло сражаться копьем или даже мечом было неудобно, зато риск свалиться с коня при неловком замахе оружием или при отражении удара противника был вполне реальным. Так что для армий Рима основным родом войск оставалась пехота легионов с ее плотными построениями и щитами, а вот для кочевников-гуннов основой была кавалерия.

Тем не менее в 451 г. в битве на Каталаунских полях римлянам в союзе с вестготами удалось победить гуннов и временно приостановить их победоносное наступление на Европу. Кочевники укрылись в своем укрепленном лагере, а Аттила приказал сложить для себя погребальный костер… из тех самых деревянных каркасов конских седел. Вождь хотел совершить самосожжение, чтобы не попасть в руки врага живым. Но не пришлось. Зато именно благодаря нашествию гуннов жесткие седла с передней и задней высокими луками распространились в Восточной Европе. И именно жесткое седло сделало кавалерию самой мощной частью любой армии, ибо обеспечивало всаднику свободу действий и уверенную посадку.

С появлением в средневековье закованных в броню рыцарей изменились и седла для них. Чтобы «железный воин» не вылетел из седла при сильном копейном ударе — действие, как известно, равно противодействию, — седла делали с очень высокими луками. Окованная железом деревянная передняя лука седла доходила рыцарю аж до груди. Левой рукой он держался за скобу на луке, а задняя лука превратилась в высокую спинку до середины спины, давая надежную опору.

Для массовой кавалерии без громоздких и тяжелых доспехов позже потребовались и другие седла. Азиатский их вариант был практически лишен высоких передней и задней лук, так что всадник получал больше возможностей вертеться в седле для сабельной рубки и стрельбы. Джигитовка — это вот как раз про такие седла. Европейский вариант развития конструкции седел подразумевал, наоборот, высокие луки, благодаря чему всадник более плотно сидел в седле, выбить его на землю было сложно. По мере развития легкого огнестрельного оружия и с отказом от практики копейных ударов приоритет все больше смещался в сторону дающих всаднику большую свободу маневра седел азиатского типа.

Отдельной строкой можно вспомнить ковбойские седла родом из Америки. Они больше прилегают к позвоночнику коня и захватывают даже и область плеча. Такое приспособление к лошадиной анатомии позволяет без вреда для четвероногого друга проводить всаднику в седле по многу часов кряду, что было необходимо для основной работы ковбоев — перегонов скота. Ну и уж совсем специальные седла для конного спорта появились в 19–20 веках. Спортивные седла обеспечивают наклон всадника вперед, что облегчает ему преодоление препятствий на ипподроме.

Можно еще упомянуть дамские седла, прототипы которых появились в 14 веке в Европе, а широкое распространение эти седла получили с 18 века. Если жительницы степей спокойно ездили верхом по-мужски, то не носившие штанов женщины христианской Европы такой посадки избегали, в длинных юбках она была затруднительна. По этой причине ездили женщины на лошадях изначально лишь сидя боком позади мужчины. Первые варианты женского седла напоминали своего рода подушку с деревянной спинкой, фактически привязанный к спине лошади боком стул с деревянной подножкой.

В дальнейшем седла становились более удобными, тем не менее они все равно уступали в надежности мужским — и многие вполне высокопоставленные дамы периодически игнорировали этикет и выезжали на верховую прогулку в мужском костюме и в мужском седле. Известно, что так поступали, например, императрицы Елизавета I Британская и Екатерина II Российская. Совместить благопристойность с безопасностью сумели лишь в начале 19 века, когда француз Жюль Шарль Пеллье придумал свое женское седло с двумя передними луками — верхнюю обхватывают правой ногой, а нижняя повторяет форму левой ноги и предназначена для того, чтобы упираться в нее на скаку при необходимости. В таком седле при сохранении «целомудренной» посадки с обеими ногами на одну сторону можно было уже относительно безопасно и на охоту ездить, и даже через барьеры коня посылать.

Существенно позднее седла появились стремена. Причем появились они изначально всего лишь в качестве подножки для более удобной посадки в седло, так что их появление прямо связано с распространением жестких седел. Первые стремена заметно отличались от привычных для нас. Например, в Древней Индии со 2 века до н.э. использовали стремена в виде небольшого кольца, в которое всадник вдевал при посадке на коня большой палец своей босой ноги. Во всяком случае, в пещере Бхаджа (штат Махараштра западной Индии) на рельефе 2 века до н.э. изображен всадник именно с таким стременем. В других странах с более суровым климатом босиком не ходили, поэтому за пределы Индии изобретение не вышло.

По одному из устоявшихся в исторической науке мнений одиночное стремя с левой стороны седла появилось у кочевников северокитайской степи в 3 веке нашей эры, а первые изображения всадника с очень похожими на современные парными металлическими стременами были найдены во время раскопок в гробнице китайской династии Северная Ян провинции Ляонин — те стремена датируются 415 годом н.э. Еще более раннее, но одиночное стремя было обнаружено в гробнице № 18 династии Западная Хань. Кстати, а почему одиночное стремя цепляли к седлу именно слева и почему с этой именно стороны вообще садятся на коня? Да по очень простой причине: большая часть людей — правши, поэтому воины носили меч в ножнах на левом боку, так его удобнее выхватить правой рукой. Но из-за этого садиться в седло с правой стороны было бы неудобно, перевязь с оружием мешала.

Авары принесли стремена в Европу примерно в 6 веке, но европейцы по-прежнему воспринимали их в качестве такой специальной «лестницы» для подъема в седло. В написанном между 6 и 7 веками «Стратегиконе» уже указано, что седла должны иметь два железных стремени, которые там названы греческим словом «скала» (σκάλα) — лестница. Но… оба стремени предполагалось делать с одной и той же левой стороны седла, одно у передней луки, а второе — у задней.

А как же воину-то опираться ногами на стремена в бою?

А никак. Всадник удерживался силой своих бедер, сжимая бока коня. Не пользовался стременами живший в 768–814 годах Карл Великий, как и все его войско. Даже на иллюстрациях из Утрехтской Псалтири 820–835 годов можно видеть атакующих всадников без стремян. Хотя про стремена в Европе тех лет уже отлично знали. Археологи раскопали на востоке Франции захоронения 704 воинов, погибших с конца 7 по начало 9 века. 85 из них были несомненными кавалеристами, но лишь в четырех могилах нашлись стремена, зато шпоры имели все всадники.

Кстати, верховой езде без стремян учили все дореволюционные уставы кавалерийских подразделений и в Российской империи начала 20 века. Стремена удобны — да, но хороший наездник не особенно в них нуждается и умеет держать баланс и без опоры на ноги. Крепость положения в седле обеспечивается балансом и шлюссом (удерживание в седле путем прижимания к нему колен и ляжек), причем опытные всадники обходятся вообще одним балансом. Иными словами, ставшие сегодня обязательным элементом стремена серьезной революции в кавалерии — в отличие от жесткого седла — не совершили, хотя с ними определенно удобнее.