МУСУЛЬМАНСКАЯ ЕВРОПА: ОПЫТ ВОЙНЫ И МИРА

В 1492 г. католические короли взяли Гранаду, последний исламский политический центр на полуострове, и стали проводить политику ненасильственного обращения мусульман в христианскую веру. Однако недолго: уже в 1502 г. была принята Прагматика,iТип законодательного акта (греч. дело, дейсвтие). согласно которой все мусульманское население принуждалось к крещению или изгонялось из королевства. Мусульмане Гранадского королевства во множестве крестились целыми семьями или уезжали из страны. Вскоре за ними последовали мусульмане Валенсии, Мурсии, Арагона, Кастилии – и к 1526 году в Испании не осталось мусульман, зато появилась многочисленная группа морисков – выкрестов, или как их еще называли – новых христиан. Они составили около 1 млн человек.

В течение 20 лет произошла очередная социальная метаморфоза: мавры уезжали – кто в Фес, кто в Каир, кто в Стамбул. Османская империя щедро открыла гостеприимные двери испанским мусульманам. Судьба оставшихся – особая страница в истории Испании. В 1609 г. Филипп II Габсбург издал декрет об изгнании морисков. Потомки мавров должны были покинуть Испанию в течение 7 лет. Больше всего от этого декрета пострадали Арагон и Валенсия, потеряв до 20–30% населения. Это сугубо политическое решение стало одной из причин заката великой империи с середины 17 в. Испания была ввергнута в кризис экономический, политический, идейный.

Мы привыкли думать, что все начинается с политического упадка, который сопряжен с экономическим кризисом и влечет за собой стагнацию в культуре, снижение уровня жизни, потерю жизненных стандартов. Однако история ислама в Европе учит нас ровно противоположному и демонстрирует весьма наглядно, как концентрация культуры на узком сегменте своего опыта, как процесс замыкания культуры на себе, ее стремление достичь унифицированного единообразия в согласии с раз и навсегда установленными истинами ведет к цивилизационному кризису и только как следствие – к краху политическому.

В 16 в. – первой половине 17 в. королевство Испания было могучим гегемоном, великой колониальной державой, раскинувшейся в Европе и на Американском континенте, в пределах которой, по меткому выражению императора Карла V Габсбурга, «никогда не заходит солнце». В то же время Испания обладала таким социальным и культурным горизонтом, который, как это ни странно, предполагал деятельное сохранение христианской монополии в ее католическом варианте, а не интерес к новому, другому, инаковому. Испанцы насаждали свои порядки и навязывали свои смыслы индейцам в Америке. Испанцы изгнали морисков, полагая, что истинных католиков из них не получится. Собственно говоря, отсюда, из этой исторической точки, и начинается европоцентризм, созданный политической властью, который все мы теперь пытаемся в себе преодолеть, и европейцы, и жители Дар аль-ислама.

Похожая история приключилась и с великолепной исламской культурой, которая в 13 в. потеряла вкус к освоению нового знания, вдруг задалась целью закрепить истину и объявила о закрытии «ворот иджтихада», то есть свободы толкования и комментирования богословско-правовых источников, что неминуемо привело к стагнации всего знания. Смена социальной парадигмы с «республики интеллектуалов», среди которых не было назначенных навсегда авторитетов, а был плюрализм мнений и поиск знания, совпал с появлением монголов, равнодушных к хрупкой по своей природе культуре – а она всегда такова, – созданной арабами, персами, сирийцами… В исторической перспективе сужение горизонта культуры привело к упадку мусульманский мир, а затем и подчинению навязанным Европой стандартам. А Европа забыла свое ученичество у мусульманского мира, да так крепко, что и в 21 в. мы остро нуждаемся в возвращении памяти.

В конце концов, речь идет о том, чтобы вспомнить 800 лет нашей собственной истории, восемь столетий человеческого опыта, творчества, движения мысли. Много это или мало? Если рано или поздно всякая цивилизация все равно приходит к концу, закату, чего стоят ее достижения, стандарты, усилия? Полагаю, что как раз сохранение опыта и наполняет сегодня смыслом работу наших предков, совершенную 500 лет тому назад. И обещает бессмертие – конечно, не каждому из нас, но тому доброму и великому, что мы вместе делаем.