НАРОДНЫЙ КАЛЕНДАРЬ КАЗАХОВ: СЕЗОНЫ И ПРИРОДНЫЕ ЦИКЛЫ

Есепші (букв. «счётовод») обладал набором важнейших знаний. Он заранее просчитывал погоду и давал народу советы, необходимые для умелого ведения хозяйства. В народе существует пословица: «Расчёт у есепші — в котомке, а у несведущего — на коленке»iЕсепшінің есебі кісесінде, есепсіздің есебі тізесінде.

Всё дело в том, что есепші постоянно наблюдал за циклами схождений небесных тел (тоғыс) и изменениями погоды, тщательно записывал их в специальную книжку, которую всегда носил при себе, и регулярно к ней обращался. Простые же старожилы, согласно пословице, могли предсказать буран или снег лишь тогда, когда у них начинали болеть колени и ломить суставы.

В народе также говорили: «Если мало за душой грехов — займись счётом дней!i«Күнәң аз болса, күн есепте»» и «есепші губит джут, а предсказателя по лопатке — врагi«Есепшіні жұт алады, жауырыншыны жау алады»», приписывая этому ремеслу духовную чистоту и мудрость. Эти слова служили и предупреждением: бремя прогнозирования погоды тяжело, а ответственность за любую оплошность или ошибку — крайне сурова.

Казахи с незапамятных времён одновременно использовали несколько систем и моделей летоисчисления. В их распоряжении были как солнечный (шамси), так и лунный (камари) календари, основанные на движении соответствующих небесных тел. Кроме того, время от времени применялись различные системы счёта времени: руми, хиджри, зодиакальная система созвездий, а также хозяйственный счёт месяцев (счёт по амалам).

Степные есепші вели свои расчёты как по старому стилю (юлианскому календарю), так и по новому (григорианскому), учитывая разницу в 13 дней. Вместе с тем в разных регионах существовали собственные, уникальные традиции летоисчисления, адаптированные к местным условиям. К ним относятся, например, счёт Букара, счёт Байбакты Казыбека, обратный счёт Келдембека и другие.

Поэтому в казахской системе летоисчисления названия месяцев и их порядок нередко описывались по-разному. Так, при сравнении трудов Шокана Уалиханова, Василия Радлова, Алексея Левшина и Курбангали Халиди можно заметить явные различия в наименованиях месяцев. Подобные расхождения встречаются и в хозяйственных календарях, изданных в 1923 и 1930 годах [1].

Такие разночтения зависели от того, какую именно систему или модель использовал конкретный есепші. Одни смешивали знаки зодиака с хозяйственным календарём, другие применяли арабские названия в сочетании с системой схождений небесных тел. В результате возникали определённые наслоения и смешения. Однако это не являлось недостатком — напротив, подобная вариативность подчёркивала сложность и многогранность казахского летоисчисления, раскрывая его глубину и многослойность.

Ведь в Великой степи параллельно существовало множество календарных систем, и одна из таких моделей была распространена среди казахов Восточного Казахстана, а также на территориях Китая и Монголии [2; 3].

Одним из ярких примеров многогранности казахского календаря является система счёта по амалам [4]. Ежегодные погодные циклы, наступающие в определённое время и способные представлять опасность для населения или скота, есепші называли «амалами» [15]. По сути, именно этот календарь, позволявший выявлять сезонные риски и заранее принимать меры предосторожности, и представлял собой счёт по амалам.

В рамках этой системы внимательно наблюдали за такими явлениями, как схождение Плеяд с Луной, фазы каждого месяца, начало и конец зимнего и летнего сорокодневья, а также смена кварталов и сезонов. Все эти данные тщательно изучались и фиксировались, превращаясь в упорядоченную систему народных знаний о природе.

Нургелди Уалиулы подчёркивал, что эта система не была простой концепцией — она служила основой всего кочевого хозяйства. Он писал:

Стоит также отметить, что названия месяцев и календарь амалов в разных регионах существенно различались. Так, систему, принятую у восточных казахов, можно проследить по трудам Мухтара Ауэзова. В романе «Путь Абая» так называемый период «отамалы» приходится на 11–17 апреля по старому стилю, что соответствует современным 11–17 марта. Этот расчёт подтверждается данными Халиди и Б. Камалашулы.

Комплексное сравнение казахской системы летоисчисления, названий месяцев, природных циклов, а также связанных с ними мифов, преданий, пословиц и песен с наследием других тюркских народов показывает: ни у одного другого народа самобытность ценностей кочевой цивилизации не выражена столь ярко, как у казахов.

По этому поводу российский этнограф Борис Куфтин писал ещё в 1916 году:

Те названия месяцев, которые мы используем сегодня и которые были систематизированы в трудах академика Алькея Маргулана, исследователи из соседних стран — татарские, башкирские, узбекские и кыргызские — нередко воспринимают как названия месяцев «древнетюркского календаря». Причина этого, вероятно, заключается в том, что, несмотря на взаимное дополнение наследия родственных народов, кочевое сознание в его наиболее цельном и «чистом» виде сохранялось у казахов значительно дольше.

И хотя в названиях месяцев у тюркских народов нет полного единообразия, прослеживается много общего в описании ежемесячных природных циклов, связанных с ними персонажах, а также в песнях, пословицах и мифах. Во многом это сходство напоминает казахскую традицию. Вместе с тем в каждом отдельном случае сохраняются свои характерные особенности.

Жители Сарыарки, например, связывают природные циклы прежде всего с повадками зверей и птиц. Среди них — «текебұрқылдақ» (гон сайгаков), «бөрі сырғақ» (волчья позёмка), «құралайдың салқыны» (прохлада в пору рождения сайгачат), «бұғының мойын жуары» (время, когда олень омывает шею), «құс қанаты» (крыло птицы) и «құлжаның ауыз шайқары» (время, когда архар споласкивает рот). Всё это — отголоски быта древних охотников.

Жители же Алтая и Тарбагатая чаще соотносят амалы с животноводческим циклом. Каждый такой период они связывают с трагической судьбой определённых мифических персонажей, создавая вокруг них развернутые сюжетные истории. Важно отметить и другой нюанс: в этих краях сами амалы нередко называют арабскими названиями зодиакальных созвездий.

Так, если на западе и в центральных регионах Казахстана в качестве названий месяцев используются арабские созвездия, то у восточных казахов в ходу главным образом имена героев, связанных с соответствующими природными циклами.

Разумеется, у кыргызского и узбекского народов порядок наступления амалов, а также сроки их начала и окончания несколько отличаются вследствие географических особенностей регионов. Различаются и имена персонажей, олицетворяющих эти циклы, хотя песни и сюжеты о них во многом схожи.

В народном представлении амалы — это периоды изменчивой погоды, повторяющиеся из года в год. В такие дни скотоводам необходимо быть начеку: любая беспечность может привести к джуту — массовому падежу скота. Именно поэтому народ наделял каждый амал меткой характеристикой, описывая его особенности живым и образным языком.

Среди исследователей нет единого мнения о количестве этих циклов: одни утверждают, что в течение года наступает всего восемь амалов, другие же — в частности те, кто изучал быт казахов Китая, а также кыргызов, — приводят данные о двадцати четырёх амалах [7; 8].

Этнограф Б. Камалашулы пишет:

Традиционно народ описывал каждый «амал» в образе мифического персонажа, слагая о нём легенды. В народном восприятии эти природные циклы — тени и духи людей, когда-то погибших от холода или сгинувших в буране. Согласно мифам, их души перевоплотились в сами амалы, проявляющиеся в морозах, штормах и метелях. По народному поверью, эти персонажи возвращаются каждый год в одно и то же время, принося с собой непогоду.

У каждого героя, приходящего вместе с амалом, есть своя история и даже традиционные клятвы. Через такие присказки они словно описывают яростный мороз и ледяное дыхание зимы, подавая тревожный знак о смене погоды и демонстрируя свою грозную силу. Эти стихи и прибаутки веками передавались из уст в уста и со временем стали для людей привычными.

Примечательно, что у казахов, узбеков, башкир и кыргызов почти четверть подобных устойчивых выражений совпадает. В то же время у сибирских тюрков, живущих в лесной зоне, наблюдаются свои особенности, продиктованные местной охотничьей и рыболовной традицией.

Один из самых суровых природных циклов, приходящих с белой бурей, когда, как говорят, не видно даже ушей собственного коня, — «Ақпан». Его время — лютые морозы и метели середины зимы, приходящиеся на 10–15 января (традиционный месяц «үштің айы»). Недаром в народе говорят: «Январь — месяц силы»iҮштің айы — күштің айы.

Узбеки называют этот амал Акпан и Дакпан, башкиры — Акпан и Токпан. Кыргызы именуют его Кырлач — верный спутник зимнего сорокадневья (чилля). Это название уходит корнями в глубокую древность: у сибирских тюрков, чувашей и татар до сих пор сохранились родственные названия месяцев — «Большой Кырлаш» и «Малый Кырлаш». Само слово кырлаш в тюркских языках означает трескучий мороз, холод или иней.

Есть у амала Акпан и своя леденящая клятва:

Кебенек — это особая зимняя одежда пастухов, целиком свалянная из плотного войлока. Акпан, грозно заявляя: «Того, кто в кебенеке, — изрублю, того, кто в шекпене, — щёлкну», будто признаёт своё бессилие лишь перед овчинным тулупом, откровенно признаваясь: «Того, кто в белом тулупе, — побоюсь».

Обычно «белый тулуп» (ақ тон) — атрибут знатного человека, бая. Он сидит в расшитом тулупе, подпоясанный дорогим ремнём, и горя не знает — прямо как в известных строках: «Сын бая не мёрзнет, даже если идёт снег: в доме тепло, кругом войлочная обивка».

Те же, кто носит кебенек и шекпен, — простые труженики, пасущие скот и ежедневно борющиеся с лютым степным морозом. Угрожая им словами «изрублю» и «щёлкну», Акпан нагоняет страх, словно обещая: «Сгублю всё ваше поголовье». А обращаясь к карапузу с покрасневшими кулачками, беззаботно играющему в сугробах, он будто пугает: «Ну что, и тебя заморозить?»

Сохранились в народе и песни о том, как «Январь передает дела Февралю (Акпану)»:

Слово «қырлан» (лютый) в данном контексте — это название месяца, сохранившееся у чувашей и сибирских тюрков. Однако у этих народов стихи о месяце Кырлаш до наших дней не дошли. У кыргызов Кырдач считается спутником зимнего сорокадневья. Повелитель зимы Чилля даёт своему верному помощнику Кырдачу жестокие наставления [10]. Его монолог звучит так:

Зимняя Чилля (Шілде), желая изнурить тех, кто выстоял перед холодами, подстрекает: «У девушек грудь осталась полной, у юношей силы сохранились, молодые овечки — с курдюками», — словно призывая «надавить» и на них. У Акпана, чьи морозы и метели не дают поднять лица, тоже есть своя клятва: «С жирного сдеру жир, с худого выжму пот».

Юноши и девушки из кочевых общин зимой с рассвета до позднего вечера трудились наравне со взрослыми. Они проявляли невероятную стойкость, ухаживая за скотом и буквально «застилая снег, ложась на лёд». Именно поэтому Чилля велит измотать и допечь этих подростков — верных помощников скотоводов.

А вот у узбеков, по преданию, «большая Чилля» давала такое напутствие «малой»:

Иногда амал Акпан называют парным именем — «Акпан–Токпан», что в традиции осмысляется как «два брата». Действительно, приходящие в январе Акпан и Дакпан — это амалы, общие для народных календарей казахов, узбеков и башкир. Кыргызы называют их Чилля и Кырдач, а у узбеков Чилля, в свою очередь, делится на большую и малую. У тюркских народов Сибири «старший Кырлач» и «младший Кырлач» — это уже названия месяцев [12].

Алтайские тюрки описывают момент передачи «дел» от января к февралю фразой «Чагаан ай Кочкор айга айдып жатат» и приводят свой вариант этого стихотворения:

Существует целая плеяда персонажей, олицетворяющих циклические амалы, повторяющиеся из года в год. Эти образы, запечатлённые в устном народном творчестве, были неразрывно связаны с хозяйственной деятельностью, что и сделало систему летоисчисления удивительно живучей.

Многие исследователи привыкли трактовать слово «амал» исключительно как «уловки и хитрости погоды» [9]. Кроме того, понятие амала как индикатора перемены погоды нередко смешивают с месяцем Хамал. Это особенно характерно для представлений западных казахов, что отражено в крылатой фразе «Амал келді — жыл келді» («Амал пришёл — год пришёл»).

На самом деле между общим понятием «амал» и месяцем Хамал, обозначающим созвездие Овна, нет ничего общего. Кыргызы , к примеру, называли амал словом «маал». К. Юдахин в своём словаре поясняет: «Маал (араб.) — время, момент».

В казахском эпосе также встречается оборот «сәске мәл», обозначающий время. Так, например, встречаются строки: «Дожил я до восьмидесяти трёх, минув тот срок (мәл)». Нургелди Уалиулы отмечает, что в подобных выражениях слово «мәл» используется именно в значении определённой «поры» или «момента» [14].

Подводя итог, можно сказать, что степняки, опираясь на традиционные методы прогноза, вели хозяйство на основе знаний, накопленных веками. Это позволяло им грамотно организовывать все процессы — от случки скота и приёма приплода в наиболее благоприятное время до вспашки земли, сева и сбора урожая. Всё — от выбора маршрутов кочёвок до заготовки кормов — было тщательно выверено. В дальних поездках, а также в ситуациях, когда легко было сбиться с пути, они безошибочно ориентировались по Луне и звёздам. Эти знания о природе и бесценный опыт, накопленные с древнейших времён, бережно передавались из поколения в поколение именно через фольклор.

1. Қазақтың этнографиялық категориялар, ұғымдар мен атауларының дәстүрлі жүйесі / Энциклопедия. Ғыл. ред. және жоба жетекшісі — Н.Әлімбай. Алматы, 2017.

2. М.Ысқақов. Халық календары. Алматы: Қазақстан, 1980.

3. Б.Базылхан. Монгол-казах толь (Моңғолша-қазақша сөздiк). Улаанбаатар-Өлгий, 1984 .

4. Т.Алданыш, Р.Шынай. Түс жоритын кітап. Өлгий, 1994.

5. Х.Абишев. Элементы астрономии и погода в устном народном творчестве казахов. Алма-ата, 1949.

6. Б.Куфтин. Календарь и первобытная астрономия киргиз-казацкаго народа. Москва, 1916.

7. Н.Солтаншәріп. Қазақтың әр айда келетін амалдары. «Ұлттар ынтымағы» журналы, Үрімжі, 1994, N 4.

8. М.Өмүрбайуулу. Кыргыз саресепчилиги. Бишкек, 2021.

9. Б.Кәмәләшұлы. Ауа райының қазақи дәстүрлі болжамдары. Алматы: Өнер, 2006.

10. Кыргыздар:он төрт томдук.12 том. – Б.:2011.

11. М.Жураев. Узбек халк таквими ва мифологик афсоналар. Тошкент, 1994.

12. О.Балакина, В.Дедеева. Алтаиские-русские словарь. Горно-Алтайск,2015.

13. Алтай кеп-куучындар. Горно-Алтайск, 1994.

14. Н.Уәлиұлы. Фразеология және тілдік норма. Алматы,1998.

15. Ә.Нұрбаев, А.Тойшанұлы. М.О.Әуезов атындағы Әдебиет және өнер институтының Моңғолияның Баян-Өлгий аймағы қазақтарына 27.09.2005–18.10.2005 аралығында жүргізген фольклорлық-музыкалық экспедициясы материалынан