Моллюски на царской службе

Историк Мишель Пастуро пишет о пурпуре так: «во-первых, этот пигмент таинственного происхождения окрашивал ткани в такие сияющие оттенки, которых не мог дать никакой другой краситель; во-вторых, они были удивительно стойкими и не выгорали на свету. В отличие от других пигментов, у пурпура окрашивающая способность не слабеет с течением времени, а лишь усиливается и обогащается под воздействием света, причем не только солнечного, но и лунного, и даже от света простой лампы. Ткани приобретают новые, изменчивые, переливающиеся оттенки цвета, которых не было вначале. Цветовая гамма — от красного до фиолетового, от фиолетового до черного, иногда среди промежуточных тонов встречаются розовый, красно-лиловый, синий, а затем все возвращается к красному. Когда люди смотрят на пурпур, им кажется, будто перед ними какое-то живое, магическое существо».

Однажды, давным-давно, за семь поколений до Троянской войны финикийский бог Мелькарт, которого еще называли тирским Геркулесом, решил выгулять свою собаку на берегу моря. Собака резвилась, хватала и бросала оставленных отливом моллюсков, и в какой-то момент Мелькарт заметил, что ее пасть стала фиолетовой. Он рассказал об этом удивительном случае правителю города Тира, которому покровительствовал. Правитель по имени Феникс, как видно, обладал сообразительностью и коммерческим талантом, так что сразу же развернул в Тире производство пурпура, которое на многие поколения обеспечило финикийцев и работой, и немалым богатством. Во всяком случае, именно так рассказывает об этом римский писатель 2 века до н. э. Юлий Поллукс.

Знаменитый тирский пурпур действительно добывали из морских брюхоногих моллюсков — иглянок, и был он баснословно дорог, ведь для получения ста граммов краски требовалось обработать десятки тысяч моллюсков. В Риме во времена правления императора Октавиана Августаi63 г до н.э – 14 год н.э килограмм шерсти, дважды окрашенной в пурпурный цвет, стоил 2 тысячи денариев.iза один денарий тогда можно было купить четыре полукилограммовых хлеба, один денарий получал в качестве денежного довольствия за день службы легионер, который, впрочем, имел еще жалованье зерном, солью и некоторыми другими товарами

В республиканском Риме пурпурная полоса на белой тоге патрициев (долгое время ее могли носить только представители знати) называется clavus; ее ширина и оттенок цвета указывали на происхождение, возраст, чин или размер состояния владельца.

В главной книге иудеев Торе говорится: «От всякого человека, побужденного сердцем своим, берите возношение Мне. … И сделают Мне Святилище, и Я пребывать буду в их среде». И в длинном перечне возношений, которые надлежит брать для изготовления Ковчега Завета, где будет пребывать сам Бог, есть и пурпур. Впрочем, сам Ковчег должен быть сплошь из золота и драгоценных пород дерева, зато скиния (нечто вроде укрывающей его палатки) — уже из крашенной пурпуром ткани.

Во времена римских императоров пурпурную тогу вряд ли рискнул бы надеть даже очень богатый человек: право носить пурпур имели только император и высокопоставленные чиновники из его семьи или личные телохранители. Любого другого человека могли за это обвинить в измене и казнить. Гай Светоний Транквилл пишет в «Жизни двенадцати цезарей» о Калигуле: «Птолемея iCына царя Мавританиион и пригласил из его царства, и принял в Риме с большим почетом, а умертвил только потому, что тот, явившись однажды к нему на бой гладиаторов, привлек к себе все взгляды блеском своего пурпурного плаща».

Впрочем, замечает М. Пастуро, «частные лица могли также использовать пурпурные ткани для домашних нужд: делать из них одеяла, обои, занавеси, ковры, подушки. И римские богачи не пренебрегали такой возможностью. В одной из своих “Сатир”, написанных в конце I века до нашей эры, Гораций издевается над неким Назидением, типичным парвеню, но с громадным состоянием, который после роскошного пира в своем глупом бахвальстве доходит до того, что вытирает стол пурпурной тряпкой».

Персидский царь Дарий I награждал керамическими сосудами, расписанными пурпуром, своих подданных за особые заслуги.

Византия — Восточная Римская империя — переняла отношение к пурпуру у «первого Рима». Слово «порфировый» (пурпурный) стало синонимом слову «царственный».

Византийские императрицы рожали в Порфирном зале императорского дворца. Византийская принцесса Анна Комнина, одна из первых женщин-историков, писала о том, как император «…застает императрицу, страдающую от родовых мук, в том здании дворца, которое издавна было предназначено для рожениц-императриц». Это здание было названо «Порфира» (Πορφύρα), благодаря чему по всему миру получило распространение слово «порфирородный», то есть «рожденный у царствующих особ».

«Порфира — это здание императорского дворца, четырехугольное, с пирамидальной крышей; выходит оно к морю у пристани, в том месте, где находятся каменные быки и львы; пол его выложен мрамором, стены облицованы драгоценным камнем — не обычным и широко распространенным, а таким, какой прежние императоры привозили из Рима. Камень этот почти весь пурпурного цвета и по всей поверхности, как песчинками, усеян белыми крапинками. Благодаря ему, думается мне, и назвали наши предки это здание Порфирой».iАлексиада. VI, 8 и VII, 2

Именно Византия, хранившая технологию изготовления драгоценной краски из моллюсков, оставалась до середины 15 века основным производителем и экспортером пурпура для королевских домов и духовенства Европы.

После взятия Константинополя турками в 1453 году секрет изготовления пурпура был утрачен. Османская империя, уничтожив в пылу войны последние мастерские, где делали тирский пурпур, распродавала остатки пигмента и окрашенных тканей по настолько вздутым ценам, что Папа Павел II, испытывая недостаток средств, в 1464 году издал указ, по которому вместо пурпура для некоторых элементов одеяний духовенства надлежало использовать более дешевую дубовую кошениль.

Пурпур, однако, не покинул мировой моды, правда, несколько поблек и видоизменился: ткани окрашивали в пурпурные оттенки, смешивая различные красные и синие красители.

Возрождение пурпура началось с безуспешных попыток 18-летнего студента Уильяма Генри Перкина синтезировать в 1856 году лекарство от малярии — хинин. Он совсем уже собрался выплеснуть результаты своего неудачного эксперимента в раковину, когда заметил в колбе осадок великолепного пурпурного цвета. Так появился первый среди анилиновых красителей — мовеин.

Несмотря на юность, Перкин был не лишен коммерческой жилки. Он тут же запатентовал мовеин и уже через год развернул промышленное производство пурпурных тканей, убедив отца вложить туда свой капитал и предложив своим братьям стать партнерами по созданию фабрики.

Успех новых красителей был оглушающим, пурпур стремительно вернулся в мировую моду. А в 1906 году Уильям Генри Перкин в честь пятидесятилетия изобретения им мовеина даже получил рыцарское звание.

Мишель Пастуро. «История цвета. Красный» — М.: Новое литературное обозрение, 2023.

А. В. Волков. «Загадки Финикии» — М.: Вече, 2004.

Найденская Н. «Мода. Цвет. Стиль» / И. Трубецкова. — М.: Эксмо, 2011.

Виктория Финли. «Земля. Тайная история красок» — М.: Амфора, 2010.

Sir William Henry Perkin // Encyclopædia Britannica.