Слово месяца: фри

После того, как Дональд Трамп в конце октября встал за прилавок и собственноручно приготовил в пенсильванском «Макдональдсе» сколько-то порций картофеля фри, компания разослала своим сотрудникам письмо о том, что не поддерживает ни одного из кандидатов в президенты США. Но было уже поздно: битву за фастфуд Трамп, очевидно, выиграл у Харрис, несмотря на то, что эта его выходка, как, впрочем, и все остальные, была признана в демократической прессе постыдной (наиболее показателен заголовок в Los Angeles Times: от French fries до penis size). Впрочем, на днях это издание также заявило о своем политическом нейтралитете — а это крупнейшая газета в родном для Камалы Харрис штате.

Будучи несистемным политиком, Трамп, однако, умеет выстроить самую четкую систему в своих сигналах и образах и отлично ориентируется в пространстве китча. Поскольку он и так ассоциируется с токсичностью всех мастей, то вредоносная картошка фри дополнительно сработала на консистентность, так сказать, его бренда.

С одной стороны, картошка вполне себе американская «скрепа». Помимо вредоносной массовой популярности, у нее имеется солидный исторический бэкграунд. Можно вспомнить президента Джефферсона, который вроде бы первым представил это блюдо американцам, и особенно так называемый картофельный голод в Ирландии 1840-х гг., что пригнал на континент около миллиона ирландских эмигрантов, которые приняли самое активное участие в строительстве нации и страны и уже к 1850 году составили четверть населения в том же Нью-Йорке и Бостоне.

Дешевый и сентиментальный трюк Трампа тянет на удачный популистский жест (хотя народность его, конечно, весьма условна — трамповские нравы таковы, что он должен был бы жарить ее в золотом фритюре). Тем не менее Трамп в фартуке смотрится почти как Ленин с бревном на кремлевском субботнике 1920-го. Кстати, как ни странно, но в нескончаемом списке претензий к Трампу значится и ленинский след: видный болгарский политолог Иван Крастев всерьез утверждал, что Трамп выиграл выборы в 2016 году лишь потому, что Россия вмешалась в американскую политику с целью ее развала и поддерживала Трампа на тот же примерно лад, что и заинтересованная в распаде царской России кайзеровская Германия — Ленина.

И все же дело тут не в демократичности продовольственного выбора. О том, что Трамп — подлинно постмодернистский президент, первым, кажется, сообщил Славой Жижек. Впрочем, не нужно быть опытным философом, чтоб прийти к столь очевидному соображению. Тем не менее, продолжая эту мысль, можно добавить, что деятельность Трампа — не только популизм, но и поп-арт. Взгляните на его алый галстук в тон кульку с ядовито-желтым картофелем — во всем этом присутствует такая товарная наглядность и избыточность, что Энди Уорхол, который, как известно, полагал «Макдональдс» самым прекрасным местом на планете, решительно удавился бы за такой образ. Сам Уорхол, правда, картошку фри не рисовал, зато у другого классика поп-арта — Класа Ольденбурга — есть соответствующая скульптура:

А Трамп, в свою очередь, тот еще маскот, шоумен и клоун — он сам, в общем, вполне себе Рональд Макдональд. Поп-арт любил игры с масштабом, любил обнажение приема, любил конкретику, коллажную риторику, дикую раскраску и китчевый культ публичной славы — все это в полной мере свойственно и нынешнему картофельному кандидату в президенты (который вчера предстал перед избирателями Висконсина в кабине мусоровоза после байденовской сентенции о мусорных штатах). Для сравнения: Камала Харрис в 2019 году вела кулинарное шоу на Ютьюб, продвигая там сэндвичи с тунцом, яблоки, жаренные с беконом, и иные вещи — несомненно, более приятные на вкус и даже обладающие неким мультикультурным смыслом, однако же и близко не сравнимые с эмблематичной догматикой красного конверта с наструганной картошкой.

Что ж, всего через неделю экспериментов на этой политической кухне мы узнаем, ждет ли нас на высшем уровне печенье-монстр (еще одно фирменное блюдо Харрис) или восторжествует что-то вроде уорхоловской банки томатного супа.