Плоть от плота

Парижский Салон — крупнейшая регулярная живописная выставка — в 1819 году превратился в красочный гимн свежевосстановленной монархии.iВ 1815 году французский королевский род, Бурбоны, сместив наследников Наполеона, вернул себе власть, эта эпоха называется Реставрацией Большинство маститых авторов, представленных тут, были роялистами и не преминули доказать приверженность трону своими работами. Множество картин на исторические темы пестрели великими монархами в момент особо значимых исторических свершений... Не забыли и Церковь, которая тоже немало претерпела в годы Революции — античная тема, столь любимая революционерами, была отвержена в пользу Священного Писания: соломоны и магдалины потеснили гераклов и венер.

Тем удивительнее было, что на этот монархический парад допустили работу Теодора Жерико «Плот Медузы». Впрочем, не взять ее выставке было, видимо, не совсем удобно, ибо слухи об этом грандиозном и злободневном арт-проекте шли уже больше года. На монументальном (5 на 7 метров) полотне была изображена трагедия плота «Медузы».

«Медуза» — французский фрегат, который после окончания наполеоновских войн был переоборудован под транспортное и пассажирское судно. Командовал им капитан — ярый роялист Гюг Дюруа де Шомарей. В июле 1816 года «Медуза» в составе небольшой флотилии везла пассажиров — прежде всего французских чиновников и военных — в Сенегал, новую французскую колонию. Был на корабле и новоиспеченный губернатор Сенегала Жюльен Дезире-Шмальтц, тоже верный сторонник короны.

«Медуза» была флагманским кораблем флотилии, курс движения вычислялся ее навигаторами — из-за их ошибки 2 июля «Медуза» плотно села на мель в 50 километрах от сенегальского берега. Сдвинуть ее с места не удалось, остальные корабли флотилии не рискнули подойти к мели, а направились к берегу. Началась весьма сумбурная и малоэффективная подготовка к эвакуации людей, лодок на всех пассажиров не хватало, поэтому было принято решение построить плот.

Тем временем корпус «Медузы» дал трещину, появилась угроза затопления судна. Капитан, губернатор и часть команды перешла на лодки, остальных пассажиров и солдат разместили на плоту. Предполагалось, что лодки поведут за собой плот на буксире, но поднялся ветер, началось волнение, и команда, поняв, что не справляется с буксировкой, обрубила канаты и отправилась к берегу, где благополучно высадилась.

На перегруженном неуправляемом плоту, на котором практически не было провизии и лишь очень скромные запасы воды, оказалось 147 человек из 240, находившихся на «Медузе» (еще 17 человек решили не сходить на плот и рискнули остаться на, видимо, тонущем корабле, остальные разместились в лодках). Волны смывали людей с плота, начались драки за безопасное место в центре — в первую же ночь было убито около 20 человек. В следующие дни шторм усилился, люди десятками падали в воду. На четвертый день на плоту оставалось всего 67 человек, большая часть из них уже была обезвожена, обессилена и ранена. Среди выживших нашлись те, кто предпочел сохранить жизнь, питаясь мясом погибших; остальные с ужасом смотрели на каннибалов, но не могли им воспрепятствовать. На восьмой день пятнадцать самых сильных и здоровых людей выбросили за борт всех слабых и раненых, дабы не тратить на них воду, которую удалось собрать во время дождя.

Тем временем на берегу не предпринимали ровным счетом никаких попыток спасти плот. Лишь на тринадцатый день бриг «Аргус», один из кораблей флотилии, отправился к «Медузе», которая так и торчала на мели, завалившись, но чудом не затонув. Шел он туда, правда, не в надежде спасти кого-то из выживших. Команде «Аргуса» было дано другое задание: спустить шлюп, достичь «Медузы» и забрать с нее бочонки с золотом и серебром — казной колонии.

На «Медузе» кроме золота нашли троих из семнадцати остававшихся там людей; еще четырнадцать за эти две недели построили самодельный плотик, попытались добраться на нем до земли и, видимо, утонули. На обратном пути «Аргус» случайно наткнулся на дрейфующий первый плот, по которому ползали полубезумные люди, больше похожие на скелеты. С него было снято пятнадцать человек, из которых пятеро умерли после того, как их обильно накормили (о том, что голодавшим людям нельзя сразу давать много пищи, врач «Аргуса» не знал).

Ужасные подробности произошедшего дошли до Франции. Началось следствие, состоялся суд. И вот этот суд вызвал возмущение французов. Бросивший корабль и пассажиров капитан де Шомарей вместо смертной казни, положенной ему по всем морским и земным законам, получил всего три года тюрьмы. Губернатор же, не предпринявший никаких мер по спасению колонистов, вообще отделался отставкой. История «Медузы» стала восприниматься как свидетельство подлости и бесчестности роялистов, она оказалась мощным козырем в руках республиканцев.

Так что «Плот Медузы» на верноподданической выставке — это было яркое выступление непосредственно против короны. Большой скандал.

Жерико серьезно подошел к работе. Он встречался с выжившими участниками происшествия и дотошно расспрашивал их. Он рисовал в морге трупы разной степени свежести, чтобы освоить колористику и анатомию мертвых тел. Он попросил спасшегося с «Медузы» плотника построить ему небольшой макет того самого плота, потом лепил из воска модели и размещал их на плоту, меняя освещение — с этой композиции он и рисовал.

Критики, лояльные власти, после выставки обвинили Жерико в оскорблении общественной нравственности. Они называли картину отвратительной, возмутительной и порочной. Порицать художника за обилие мертвых тел на полотне было трудновато (если вспомнить сколько на выставке было «Распятий», «Снятий с креста» и «Положений во гроб» ), но ведь некоторые из этих тел были явно полусъеденными!

Ни одна галерея не хотела связываться с «Плотом», зато картину с восторгом приняли в Англии, куда ее и перевезли на постоянную экспозицию. Англичане охотно платили за знакомство с шедевром, с удовольствием обсуждали чудовищные французские порядки в морском деле и судопроизводстве и вообще всячески осуждали галльские нравы и характеры. После смерти художника в 1824 году картина вернулась во Францию, где впоследствии оказалась в Лувре.

«Затем, не останавливаясь, прошли через бесконечный ряд небольших зал. От золота рам рябило в глазах. Они поглядывали на мелькающие полотна: картин было слишком много, чтобы рассмотреть их. Чтобы понять как следует, нужно ведь простоять перед каждой не меньше часа. Боже, сколько картин! Без конца! И сколько денег на это ухлопано! Неожиданно Мадинье остановился перед "Плотом Медузы" и объяснил сюжет. Все были потрясены и стояли молча, не двигаясь. Когда компания тронулась дальше, Бош выразил общее впечатление одним словом: "Здорово!"»i«Западня» Эмиль Золя.